— На самом деле легкое было слегка задето.

— …из-за того, что решил сам поговорить со спятившим торговцем гашишем.

— Ничего бы такого не случилось, если бы всем известная Эйприл Голдмен мне не наврала.

— Ты был бы мертв, если бы она не послала меня за тобой.

— Старые добрые «Терренс и Голдмен». Думаю, твои боссы скучают без меня, — сказал я.

Мне пришлось выслушать еще несколько китайских проклятий.

— А твой друг умеет драться? — Майя попыталась в последний раз меня уговорить.

Я рассмеялся.

— Ты имеешь в виду Ральфа? Ральф изворотливый сукин сын, который дерется так же честно, как загнанная в угол ласка.

— Отлично. Ты возьмешь его в напарники?

— У Ральфа собственные деловые интересы. Он не любит привлекать к себе внимание.

— Я не хочу, чтобы ты занимался этим делом в одиночку, Трес.

— Майя, я больше не живу на другой стороне Бэй-бридж. [46]

— А если я приеду к тебе? — после некоторых колебаний спросила она.

Я промолчал в ответ и наконец спросил:

— Мы ведь договорились расстаться тихо и мирно? И ты согласилась с моим решением.

Майя обдумала мои слова.

— Я когда-нибудь тебе лгала, Трес?

— Только в тех случаях, когда хотела что-то получить.

Она не стала возражать. Я смотрел в потолок.

— Со мной все будет в порядке. Кроме того, это мой родной город. Меня здесь никто не тронет.

— Ты истинный придурок, Наварр.

— Я не в первый раз это слышу.

Однако Майя уже повесила трубку. Я взял старый номер «Техас мансли» с Энн Ричардс на обложке и потряс им. Энн нажала на газ своего белого мотоцикла и выронила листочки, которые я украл из досье Драпиевски.

Их было около дюжины — скопированные лица мужчин, оказавшихся под подозрением ФБР, — преступники, находившиеся на свободе в момент убийства моего отца. Часть из них посадил за решетку он, другие могли знать Рэндалла Холкомба, возможно, укравшего «Понтиак», на котором приехал убийца. Все эти люди смотрели на меня и молчали.

Наконец, я вырвал последний листок из записной книжки Лилиан, еще раз его изучил, и мое внимание вновь привлекла третья строчка — стертый номер и адрес в Доминионе. [47]

Я выбрал свою лучшую одежду — воскресную футболку для визитов и относительно целые джинсы — и отправился в особняк Шеффов.

Доминион — это место, куда мечтают попасть простые техасские миллионеры после смерти. Там живет Джордж Стрейт и куча других конгрессменов, несколько типов вроде Говарда Хьюза, а также те, кто готов платить шестизначные или семизначные гонорары архитекторам, строящим особняки на просторах бывших овечьих ранчо. Очевидно, паршивую овцу здесь не отыщешь.

Тридцать минут езды на обычной машине и сорок на «Фольксвагене», вступившем в неравную схватку с горячим северным ветром. Когда я выехал на Петлю 1604, [48] моим глазам предстали огромные пространства открытой земли, и я увидел, что приближается гроза. Со стороны Балконного Откоса идеальным строем наступали сине-черные тучи, луга приобрели темно-зеленый оттенок, белые ветви молний расцветали над горизонтом и тут же исчезали. Я поступил как любой здравомыслящий человек на моем месте — надел темные очки.

Подъехав к воротам, ведущим на территорию комплекса, я остановился, вышел из машины и поднял откидной верх. Он был в таком состоянии, что едва ли помешал бы дождю попасть внутрь, но я рассчитывал минимизировать последствия. Поднимать верх здесь — немыслимый поступок для обитателя Доминиона. Нет, это нельзя назвать хамством, просто никто даже помыслить не может, что рядом с ними живет еще кто-то, имеющий хоть какое-то значение. Два «Кадиллака» остановились за мной, сидевшие в них люди спокойно ждали. Никто не сигналил. Охранник у входа колебался — не знал, как поступить, обругать меня или помочь. Я мог быть переодетым богачом. Или приятелем Джорджа. Кроме того, я надел Рэй-Бан [49] в грозу.

Я вернулся в машину, медленно подъехал к охраннику и постарался выглядеть так, словно охвачен смертельной скукой.

— Привет, — сказал я.

Охранник обладал подвижной улыбкой, которая, казалось, могла в любой момент спрыгнуть с его лица. Он был моложе меня, и я решил, что это его первая неделя на новой работе. Его выдавали белая форма и бегающие глаза, да и вообще, он выглядел как паренек из рекламы мороженого после нервного срыва.

— Куда вы направляетесь, сэр? — спросил охранник, положив легкие, словно лепестки, руки на дверь машины.