Оглядываясь, Дикий пошел дальше. Нео, машинально брызнув удаву в рожу репеллентом и огрев его по черепушке газетой, побежал догонять Дикого… "Уроды какие-то," — подумал удав.

"Красота!" — поэтично восхитился Дикий, предварительно сделав два екомен-учи по зарослям (кэн-до увлекался в юности).

"Да, обалдеть. Красота," — согласился Нео, и, как бы подчеркивая последнее слово, нанес газетой сокрушительный шомен газетой по мухе не голове Дикого…

Восхищаясь джунглями, оба пошли дальше. Какой-то местный крокодил расслышал: "…да, а проф говорил, что на полюсе этом холодно. Во дурак!.."

"Это смотря какую сторону полюсом считать…" — философски подумал крокодил.

(1:27 утра, 8 июля 2003 г)

((примечательный e-mail))

Tyler: "Я попробовал почитать твои сказки с точки зрения логики. Испортил все впечатление. Теперь понимаю, что их так нельзя читать.

А ты настоящий анархист, Бальгар:-)"

Спотыкались рифмы, минута растянулась в вечность… никогда, никогда не сочинял стихов…

Как Замирье отзывчиво на боль! Особенно на чужую…

Нет, ее зовут не Магалин. Просто я посмотрел на заплаканное личико, и имя само пришло.

Я гладил ее по волосам и напевал откуда-то внезапно взявшийся стишок, как колыбельную. И она задремала на моих руках.

Не плачь, не плачь, Магалин. Ты не одна.

Я заметил…

Когда кого-то любишь, начинаешь по-другому относиться ко всем людям вообще. Будто видишь блеск глаз любимого человека в их глазах.

Куда-то девается равнодушие. И откуда-то появляется желание помочь, порадовать, утешить…

А равнодушие вообще — самое страшное зло, которое только может быть… Это слепота, это неумение заметить и осознать, что вот этот человек — тоже живой, что у него тоже бьется сердце, что ему тоже может быть больно и грустно, и радостно, и хорошо; что ты можешь сделать ему больно каким-то своим словом или делом.

Я был равнодушным. Я даже гордился тем, что я такой великий пофигист. Я говорил и делал все, что хотел, не задумываясь, что могу причинить кому-то боль.

Это была свобода? Когда я сам себя ничем не ограничивал и никому этого не позволял.

Нет, это было время гордыни… и я рад, что оно было очень, очень давно…

Я вспомнил об этом, потому что вчера утешал Магалин, которой случилось в жизни встретить такого великого пофигиста, каким и я был когда-то. Я только сегодня и понял, что, наверное, слишком часто в эру своего великого пофигизма заставлял милых и замечательных людей плакать…

В августе Джулай с Ингаром уезжают в Питер. Из этого следует, что мы с Сашкой едем на море.

…взгрустнулось мне сегодня…

Вымыл окна, прибрался в Логове, чем несказанно порадовал тетю Нелю.

Позвонил своей Джулай, но получил всего лишь обещание встретиться завтра на тренировке — у нее какие-то суперважные дела.

Почувствовал себя брошенным.

Нарисовал задумчивого дракона. Повесил на стену.

Позвонил Магалин; она сообщила, что на личном фронте без перемен.