Я допил второй стакан и выступил вперед, поворачиваясь к Бриджит.

Все повторяется. Казалось, только вчера я был в Мистик-Фоллз, стояло ленивое, бесконечное лето, я мечтал отправиться в университет в Шарлоттсвилле, ожидал начала войны, и меня заставляли ухаживать за Розалин. Каждый разговор с ней поселял в желудке ледяной ком, каждая встреча оставляла после себя усталость и отчаяние. Я не хотел на ней жениться — этого хотели наши родители. Об этом мечтал отец. Меня подталкивали к помолвке, к свадьбе, которой я не хотел.

И теперь это повторяется снова. Может быть, это часть наказания, которое я заслужил. А если это спасет жизни…

— Бриджит… — Я повернулся к ней, поклонился и отсалютовал бокалом. Я был просто-таки идеалом романтической фигуры — для янки внове наша южная галантность. — С того самого момента, как я… увидел твое полумертвое окровавленное тело в Сентрал-парке и чуть тебя не прикончил… имел счастье прийти вам на помощь, когда вы в этом нуждались, я знал, что вы будете моей. Благодаря великодушию ваших родителей я уже принят в семью. Бриджит, сделаете ли вы эту минуту счастливейшей в моей жизни?

Пронзительно взвизгнув, Бриджит кинулась мне на шею — предварительно передав Хильде бокал с пуншем.

— Отлично сработано, — захлопал в ладоши Брэм, покраснев еще сильнее. — Я знал, что ты прекрасный парень! Сразу это понял!

Толпа взорвалась криками и аплодисментами, захлопали пробки от шампанского. Уинфилд Сазерленд так надулся от гордости, что я заопасался, как бы он не лопнул. Миссис Сазерленд казалась очень довольной, пристроив всех дочерей. Только Маргарет долго злилась, прежде чем смогла надеть на лицо выражение сестринской гордости.

Вынесли «Навуходоносор» — огромную бутылку шампанского, в двадцать раз больше обычной. Распорядитель элегантным движением взял у дворецкого саблю и отсек горлышко бутылки, залив все вокруг сияющей золотистой жидкостью.

— Давайте сыграем обе свадьбы в воскресенье! — воскликнул Дамон как будто в величайшем волнении. — Мы ждали всю жизнь, пока не нашли этих леди, — зачем ждать дальше?

«Действительно, зачем?» — подумал я. Игра Дамона началась.

Дамон вернулся. Кажется он никуда и не исчезал. Он следил за мной, искушал меня, контролировал меня. Он — кукловод, а я злополучная марионетка, вынужденная подчиняться.

Пока я не увидел Дамона, я не понимал, насколько мне понравились Сазерленды, — я больше не был одинок, у меня появилась надежда на нормальную жизнь. Я знал, что должен буду с ними расстаться, но я посмел надеяться, что мое путешествие по этому миру будет не таким одиноким, если я докажу себе, что могу держать себя в руках, но Дамон слишком хорошо меня знает. Он зачаровал Сазерлендов, чтобы они приняли меня, но не зачаровал меня, чтобы я остался с ними. Я мог убежать утром, мог сбежать в парке, мог смешать с толпой на балу. Но я остался, потому что — и Дамон это знал — мне нравилось чувствовать себя частью семьи, хотя бы на несколько дней.

План Дамона страшил меня — хотя бы потому, что его не понимал. Почему Нью-Йорк? Почему Сазерленды? Почему я? Если Дамон мог срежисировать все, втереться в доверие к Сазерлендам, обеспечить мое присутствие, тогда зачем весь этот спектакль? Зачем утруждать себя женитьбой? Почему бы просто не привести Уинфилда в банк и не снять со счетов все деньги? Он собирается жить как человек? Ему нужен брак, чтобы занять место в обществе? Он просто хочет помучить меня?

Или что-то другое? Секретная цель, которую я не могу даже вообразить?..

У меня были только вопросы. И я боялся, что ответы даст первое же мертвое тело.

Чуть позже я стоял на плоской крыше одного из самых впечатляющих зданий в федеральном стиле, которое я когда-либо видел. Стройные ко лонны поддерживали легкий портик над парадным входом, к которому вела огромная витая лестница, покрытая красным ковром. Каждая деталь, от оконных переплетов до карнизов, была тщательно продумана, и ничего лишнего здесь не было. Огромная овальная столовая в точности (насколько я мог об этом судить) повторяла столовую Белого дома. Того самого Белого дома. В нашей новой столице. Примерно так же выглядел дом коменданта, достаточно роскошный для человека, командующего Бруклинской верфью.

Если ему недоставало размера и модных деталей (как, например, в резиденции Сазерлендов), это компенсировали идеальные лужайки, прекрасный сад и великолепный вид на Манхэттен. Поместье стояло на утесе над Ист-ривер и городом, находившимся под защитой флота. Раньше здесь проживал коммодор Мэттью Перри собственной персоной. Я затаил дыхание от этого великолепия.

— Нет. — Бриджит решительно замотала головой и с непреклонным видом отступила, подбирая юбки.

Ее маленькая свита добродушно засмеялась.