Джон Астор никогда прямо не высказывал Тесле своего недовольства, но по свидетельству современников он мало сказать был раздосадован — Астор буквально лопался от гнева. Он считал, что его обвели вокруг пальца — вместо того чтобы заняться своими осцилляторами и холодным светом, как изобретатель обещал в 1899 году, тот отправился в Колорадо-Спрингс для проведения каких-то фантастических, за гранью здравого смысла экспериментов. Более того, он даже не поставил в известность своего спонсора, а это было прямым нарушением контракта. Хотя у Астора были средства, однако он не хотел вкладывать деньги в скользкое дело.

В чем-то он был прав.

Здесь невольно вспоминаются восьмидесятые — начало девяностых годов XIX века. Это была золотая пора Никола Теслы, когда он двадцатилетним молокососом дни и ночи трудился на Эдисона и заодно доводил до практического применения свой многофазный двигатель переменного тока. В начале девяностых он выложил на стол Вестингаузу сорок патентов на конкретные изобретения, которые легли в основу нового способа передачи электроэнергии на большие расстояния.

А чем Тесла мог порадовать Астора?

Результатом почти годовой работы в Колорадо-Спрингс оказались три заявки на беспроводную передачу энергии (не осуществленные до сегодняшнего дня. — Прим. авт.) и несколько десятков фотографий, изображавших изобретателя в окружении электрических разрядов. На одной из них, разлетевшейся по всему миру, Тесла сидит в кресле, а над его головой сверкают искусственные молнии. К сожалению, это был фотомонтаж, как, впрочем, и все те сногсшибательные на первый взгляд победы, о которых великий изобретатель рапортовал в непомерно многословной и невразумительной статье, опубликованной в «Сенчури» в июне 1900 года под названием «Проблема увеличения энергии человечества».

Первый вариант статьи поверг в шок даже Луку-Джонсона, лучшего друга изобретателя. Роберт оказался в тупике. Ни он, ни главный редактор не могли позволить себе опубликовать это длинное, противоречивое, абстрактное, философское сочинение, в котором не было ни одного солидного научного доказательства осуществимости проекта! Это могло всерьез повредить репутации журнала. В то же время они не считали себя вправе просто взять и вычеркнуть те части, которые им не нравились, поскольку имели дело с гением и другом, подарившим журналу две талантливые статьи, благотворно повлиявшие на престиж и тираж издания.

Роберт три раза возвращал статью. Он умолял изобретателя «не писать метафизически» и дать «что-нибудь информативное» — простенькое, общеобразовательное, о «телеавтоматах» и беспроводной связи. Джонсон планировал украсить материал изображением лодки с дистанционным управлением, а также фантастическими фотографиями из Колорадо, но у нашего героя, надо понимать, были другие намерения. Он создал опус в двенадцать тысяч слов, в котором с философских позиций, не без намеков на Вивекананду, изложил свои идеи о воспитании сверхчеловека посредством укрепления воли и избавления от желаний, о связи души и божественного начала, о соотношении праны (жизненной силы) и акасы (эфира), эквивалентных Вселенной. И конечно, о силе и материи.

Этот апокалипсический трактат о человеке и роли технологии во всемирной истории, по мнению автора, должен был стать «библией» научно-технического прогресса.

Исследователи и биографы Теслы обычно умалчивают о конкретном содержании этой многозначительной статьи. Чаще всего «Проблема увеличения энергии человечества» преподносится в качестве неопровержимого доказательства несравненного провидческого дара великого изобретателя — вон куда заглядывает наш герой!

В самое это!

Другие, отдавая дань гениальной прозорливости, позволяют себе излить скорбь по поводу равнодушия современников, не пожелавших прислушаться к откровениям Теслы. Только наиболее отважные исследователи, рискующие тронуть «святое», позволяют себе скрытую иронию.

Попробуем осмелеть до предела и трезвыми глазами взглянуть на этот текст, представленный в редакцию журнала сразу после возвращения из Колорадо-Спрингс. Эти страницы обладают несомненными достоинствами в деле сокрытия истины и наведения тени на плетень. Этот опус впечатляет настолько, что становишься в тупик — с кем мы имеем дело — с малограмотным философом или свихнувшимся спасителем человечества? Не в интересах правды, а исключительно в интересах истины автор вынужден процитировать некоторые откровения супергения и «провозвестника новой эры», тем более что это цитирование несомненно поможет прояснить закулисную сторону человеческой комедии, о которой, ссылаясь на грандиозность свершений, обычно предпочитают умалчивать.

Цитаты даются с пояснениями и без всякой иронии. Автор придерживается того мнения, что ирония является чумой нашего времени. Эта как бы «насмешка», а точнее, презрение позволяет повысить собственную значимость, оскорбить любое чувство, высмеять самый благородный порыв. Ирония безжалостна, бесчеловечна, пуста, лишена способности творить. Она превращает человека в надменного скота, считающего допустимым оскорблять невинных, терзать слабых, насмехаться над мудрыми.

Это сказал небезызвестный граф Сен-Жермен, а ему можно верить, тем более когда речь заходит о Тесле. Здесь как ни с каким другим историческим персонажем необходима полная сосредоточенность и дотошность.