Как водится в дебильной провинции, захвативший власть этнос считал себя высшей расой. Георг полагал, что слово «борг» происходит от старого земного понятия «абориген». Всех неборгов называли попросту «кафирами», то есть неверными.

Самыми бесправными из кафиров были беллы (недавно переселившиеся с Земли) и гайры (потомки переселенцев из Северной Зоны). Гайров вовсе обвинили в пособничестве Вингарду и загнали в концентрационные поселения. Беллов официально считали виновными в несправедливой политике Земли, поэтому допускали только к самой неквалифицированной работе. Мелкие племена вроде горцев-юберов, лазиров и зюйданов считались умеренно дружественными, но полного равноправия с боргами не имели. Георг Олимпиакос был записан в разряд англо-славян и считался человеком третьего сорта.

И разумеется, победившие борги принялись сносить старые памятники и менять названия населенных пунктов. Столица планеты город Фронтир стал Хаджиабадом, Астрофорт — Аксаккалом, Космоград — Османшакром, Драконьевск превратился в Гахбаканд, а Плезантвиль — в Бош-Баши.

За последующие годы, потерпев позорное поражение от Вингарда, населенного всего-то пятью миллионами гайров, борги всерьез уверились в собственной исключительности. Оаху стремительно вырождалась, а возмущение нищающих простолюдинов гасилось свирепыми репрессиями и сказками о предательстве кафиров.

Временами Георгу казалось, что он тупеет вместе с окружающими дебилами. Здесь не с кем было нормально поговорить, невозможно было без отвращения смотреть видеоканалы. Спасали только старые книги. Иной раз становилось совсем страшно — когда приходило понимание, что подобный кошмар творится на многих мирах. Жизнь делалась совершенно беспросветной, и Георг почти всерьез выбирал между побегом и самоубийством. К счастью, год назад его нашел человек из торгового представительства планеты Аидас, передавший письмо от фанатика-филателиста, который предлагал наладить обмен марками периферийных планет.

Почерк был хорошо знаком. Так вернулась надежда.

На следующий день его пригласили в ректорат, где ждал любезный молоденький борг по имени Карзуман. Отпустив чиновника из отдела науки, гость долго и доброжелательно выяснял, как продвигается работа над установкой искусственного климата. При этом парень восхищенно цокал языком и закатывал глаза, называл Георга великим ученым. Затем предложил отметить приятное знакомство за дружеским обедом в замечательном духане на соседней улице.

Готовили в духане пищу грубую, жирную, острую, но вкусную. К сожалению, портил аппетит Карзуман, задушевно и проникновенно расспрашивавший о здоровье, родителях, филателистических пристрастиях и прочих раздражающих светских глупостях. После первой бутылки водки и второй смены горячего он поинтересовался, почему знаменитый ученый до сих пор не женат и не связано ли это с нетрадиционной ориентацией. Шпик-провокатор с его деревенскими хитростями так надоел, что Георг решил высказаться — пусть слушает, если ему так интересно.

— Эх, сынок, ты ведь знаешь, что мы, кафиры, никому не нужны, — проговорил он, лениво обгладывая с ребрышек мякоть баранины. — Приличную девушку борги за меня не отдадут, трижды разведенные уродливые шлюхи мне не нужны, а девушки-беллы ходят по рукам богатых боргов.

— Трудно. — Карзуман сочувственно поцокал. — Но, кроме беллов, есть другие племена — например, юберы. Ты ведь знаком с Хуррам Шахвалиевой — симпатичная девушка, хотя очень худая. Почему не женишься?

— Мы почти не знакомы, — удивленный неожиданным поворотом Георг торопливо строил оборонительную позицию. — Вчера случайно в ресторане встретились, она даже не согласилась вечером в бар пойти…

Внезапно Карзуман сменил тактику и принялся запугивать его: дескать, ты, неблагодарная кафирская собака, спутался с врагами государства, которое тебя облагодетельствовало. Припомнил и давний отказ публично выступить с восхвалениями прежнего президента, и подозрительные встречи с торговцами враждебных миров, и близкое знакомство с той же журналисткой, которая связана с юберскими заговорщиками.

— Что тебе Хуррам рассказывала? — грозно спросил шпик. — Откуда она берет материалы для своих фальшивых репортажей? Предлагала работать на разведку Вингарда?

Возмутившись, Георг потребовал объяснить, при чем тут Вингард и какие претензии тайное ведомство имеет лично к нему.

— Если торговцы шпионят, а журналистка им помогает — арестуйте их, — нагло заявил он. — А не можете — значит, плохо работаете.

— Тихо, тихо, не волнуйся, — Карзуман замахал руками. — Мы тебя не подозреваем. Верим, что ты — честный кафир. Просто кое-кто забеспокоился, когда ты с ней на космодроме встретился. А еще к вам какой-то пьяный чужак подходил, она с ним разговаривала… Может, он — агент Вингарда? Мы давно за ней следим, она очень странно себя ведет.