Но подошедший кондуктор снова напугал пассажиров.

— Не забудьте пригнуться, если начнется обстрел поезда, — предупредил он. — Во время налета поезд остановится, вы должны немедленно покинуть вагон и броситься вниз на землю где угодно. И не мешкайте!

Теперь все по-настоящему запаниковали. Паровоз свистнул, и поезд, дернувшись, тронулся. Пер захлопнул дверь вагона. Из окон на него печально смотрели женщины.

— Удачи! — прокричал он и помахал им шляпой.

По дороге с вокзала Пер Ангер услышал голос адмирала Хорти, раздававшийся из громкоговорителей:

— Поэтому я принял решение сложить оружие и просить мира. Немцы вскоре покинут страну. Это означает, что для Венгрии война окончена. Я повторяю, война окончена.

Площадь была заполнена ликующими жителями. Несколько евреев спороли свои желтые звезды. Группа угрюмых нилашистов в зеленых куртках поспешила убраться подобру-поздорову. Какая-то женщина плюнула им вслед.

В шведском посольстве все собрались у радиоприемника.

Заявление Хорти транслировалось снова и снова.

— Да, это правда, войне конец, — сказал Рауль.

— Наконец-то мир! — воскликнула графиня Нако.

— Шампанского! — закричал Томаш Вереш.

— Да, это стоит отпраздновать, — поддержал посол Даниельссон.

Когда Пер свернул на мост Елизаветы, его остановили немецкие военные полицейские.

— Стой! — закричали они по-немецки и подняли автоматы.

Притормозив, он огляделся и увидел на другой стороне Дуная немецкие танки, поворачивавшие к королевскому дворцу. У перекрытого въезда на мост скапливались машины.

Пер опустил стекло и выглянул.

В шведском посольстве все праздновали победу. Даниельссон поднял бокал.

— За мир! — сказал он. — И за свободу Венгрии!

Рауль и его коллеги подняли бокалы с французским шампанским.

Внезапно из радиоприемника раздался немецкий военный марш. Затем что-то хрустнуло, и голос диктора объявил по-немецки:

— Все разговоры о сложении оружия — предательство. Борьба будет продолжаться! Хайль Гитлер!

Даниельссон опустил бокал.

— Нам следовало это предвидеть, — сказал он тихим голосом. — Немцы захватили власть. Они никогда не покинут Венгрию по доброй воле.

Последующие дни были похожи на кошмар. Немцы захватили власть по всей стране. Они сместили Хорти и увезли его как пленника в Германию. Правителем страны был назначен глава венгерских нацистов Салаши; повсюду у общественных зданий и мостов появились немецкие патрули.

По улицам разъезжали немецкие танки. Эйхман вернулся в Будапешт, чтобы завершить свою миссию: уничтожить всех евреев в городе.

Теплое бабье лето сменилось сырой и холодной осенней погодой. Дождь и ветер срывали с деревьев пожелтевшую листву.

Банды нилашистов бродили по улицам и площадям и праздновали победу. Многие молодежные группировки присоединились к «скрещенным стрелам». Некоторым ребятам едва исполнилось четырнадцать. С сигаретой во рту и пистолетом в руке эти юные бандиты расхаживали повсюду и требовали «уважения». Многие из них были пьяны и развлекались беспорядочной стрельбой из своего нового оружия. Теперь они могли совершать преступления и безнаказанно грабить людей среди бела дня.

Положение евреев в Будапеште стало еще хуже, чем раньше. Им запрещалось даже выходить из дома. Всех евреев согнали в специальное гетто, обнесенное высоким забором. Оно располагалось в квартале около синагоги. Из гетто было только два выхода, которые день и ночь охранялись нилашистами. Мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока пяти лет отправляли на принудительные работы. Остальные не имели права покидать гетто.

Банды нилашистов постоянно вторгались в гетто. Они избивали стариков, женщин и детей прямо на улицах, отнимали у них ценные вещи — часы и обручальные кольца. Они заставляли евреев стоять под холодным дождем и избивали их до полусмерти. То там, то здесь на улицах гетто слышались выстрелы, и кто-то падал замертво.

Евреи, у которых были охранные паспорта или подобные документы, жили в специальных домах на стороне Пешт. Но и эти дома больше не были надежной защитой. Нилашисты постоянно делали попытки ворваться в них. Они свозили евреев в заброшенные фабричные здания на окраинах города и там грузили их в товарные поезда. Молодых и сильных посылали на тяжелые работы, а больных, детей и стариков отправляли напрямую в лагеря смерти в Польше.

Еще никогда у Валленберга не было столько работы. Лангфельдер возил его от одного «защитного дома» к другому. Рауль требовал отчета у охранников, записывал имена всех пропавших, ездил вслед за нилашистами и возвращал своих подопечных домой.