— Да, мир сложен… В 1248 году Альфонс Мудрый Кастильский собрал у, себя в Толедо пятьдесят знаменитейших тогдашних астрономов, чтобы создали они новую теорию движения небесных светил, более простую, чем у Птолемея. Они и создали вот эти Альфонсовы таблицы, чуть-чуть исправившие таблицы Птолемея. И стоило это королю Альфонсу сорок тысяч золотых дукатов. В раздражении от ничтожности результата король воскликнул: «Как жаль, что господь не посоветовался со мною, когда он творил вселенную! Он, может быть, установил бы в ней более простой и разумный порядок!» Это богохульство обошлось королю дороже мешков с золотом — за него Альфонс поплатился троном.

Рассказал Брудзевский это предание так, что у Николая не осталось и тени сомнения: учитель сам думает то же, что и богохульный король.

Было много несовершенного во всех этих теориях — с этим Брудзевский охотно соглашался. А Пурбах и Региомонтан, так же как ч астрономы Альфонса Мудрого, только уточнили наблюдения и расчеты Птолемея. Забросить Птолемея и вернуться к Аристотелю, как того хотелось бы арабам, никак нельзя.

— Вот во вторую субботу марта мы будем наблюдать лунное затмение. Я исчислил его по этим таблицам, построенным на эпициклах и деферентах Птолемея. Ни Аристотель, ни Аверроэс мне в этом нисколько не могли бы помочь!

Занятия обратились вскоре в диалог: Коперник спрашивал, Брудзевский пояснял.

— Почему для объяснения движения иных планет мы довольствуемся одним эпициклом, для других — требуется их два и даже три, а для Солнца достаточно одного деферента без эпициклов? Ведь система семи планет едина. Это похоже на то, как если бы на одном дереве выросли листья разных пород— и кленовые, и дубовые, и липовые. В этом нет порядка…

Брудзевский соглашался и с этим. Но, настаивал он, разное число эпициклов позволяет нам «спасти видимость» для всех семи планет.

— Значит, надо представить себе их движения в виде кругов? А что же такое небесные сферы? — не унимался Николай. — Включены ли в них настоящие эпициклы из какого-то вещества, из пятой эссенции? И если это так, то как могут существовать эпициклы под разными углами к плоскости несущих кругов — деферентов? Такой механизм никак не способен совершать обороты.

— Зато наклон эпициклов под разными углами хорошо объясняет движение планет по широтам, — невозмутимо пояснял Брудзевский.

Однажды Брудзевский заметил необычную рассеянность своего ученика. Что с ним? Николай признался, что ему покоя не дает один трудный вопрос, и попросил учителя помочь его распутать. Какая таинственная сила может заставить планету вращаться по эпициклу, когда в центре эпицикла ничего нет? Гераклид и Аполлоний ставили внутрь эпициклов и эксцентров Солнце, но Гиппарх и Птоломей от этого отказались. Что же двигает планету, если в центре ее сферы — пустота?

Вопрос был Брудзевскому неясен. Движение всем планетам сообщает девятая сфера — Перводвигателя. Она двигает и сферы эпициклов.

— Но у Птолемея девятой сферы ведь вовсе нет! — воскликнул Коперник. — Ее открыли много позже.

— А что (бы, собственно, изменилось, если бы в, центре эпициклов Птолемея оставалось Солнце? Солнце разве может двигать планеты? — ответил вопросом учитель. — Какая у него для этого сила?

Много раз приходилось Брудзевскому обсуждать эти вещи с наиболее пытливыми из учеников и с коллегами-астрономами. На все вопросы и сомнения у него давно уже имеются и ответы. Сам Брудзевский, пожалуй, как никто иной видит слабые стороны учения Птолемея — Пурбаха — Региомонтана.

Но ради сохранения стройности мысли и душевного спокойствия Брудзевский раз навсегда отказался от милых сердцу Аверроэса попыток представить себе мир планет как физическую реальность. Видимо, для человеческого разума это недостижимо. А если это так, воздадим должное гению великого александрийца!

Но молодой торунец — очень беспокойный духом юноша. Его вопросам не будет, кажется, конца.

— Почему Солнце и Луна никогда не движутся вспять, как остальные планеты?

— Почему у Марса эпицикл больше, чем у Юпитера, а у Юпитера больше, чем у Сатурна?

— Почему эти три планеты оказываются ближе всего к Земле, когда они восходят вечером и заходят утром, приходя в противостояние с Солнцем?

Летом 1492 года старый Казимир IV скончался. И тотчас, к великой радости братьев Коперников, в польскую столицу прикатил дядя Лука.

Вармийскому епископу, первому лицу в Королевской Пруссии, надлежало возглавлять посланников края на похоронах Казимира, а потом и на избирательном сейме. Лука приехал в столицу задолго до начала церемоний: он спешил возобновить старые придворные связи. Важно было угадать, за какого кандидата на трон подано будет больше всего голосов, и поскорее приблизиться к этому кандидату. Ваценрод после занятия епископской кафедры совсем оторвался от придворных клик. При жизни старого короля он не смел показаться в столице ни разу — Казимир не терпел его до самой смерти.