Только – желай, не желай…

Разговор был коротким. Пятеро посланцев Джавада устремились к месту недавнего боя, шестой – галопом помчался по горной дороге докладывать новости своему господину. Приближающая ночь заставляла всех торопиться, да и приказ необходимо выполнить возможно точнее и в срок.

– Вас тут знают, поручик, – сидевшая позади Бестужева Элизабет освоилась называть гвардейца по званию, против чего последний отнюдь не возражал. – Вы довольно быстро завоевали популярность среди аборигенов.

– Нас знают везде, – самодовольно усмехнулся офицер и не удержался. – Но что значит слава, по сравнению с нежными ручками, обнимающими сейчас мой стан?

Гвардеец был частым гостем в будуарах светских дам, разумеется, водил знакомство с женщинами полусвета, всегда готов был на равных пообщаться с хорошенькими служанками, а вот такую женщину, как его спутница. Видел впервые. Понятно, присутствие Элизабет будоражило кровь, вызывало различные несвоевременные желания.

Если в женщине должна быть загадка, то в Элизабет не было ничего известного. Даже смотрела на мир она не по-женски, а уж кое-какими манерами вообще не походила на слабое существо, и даже на мужчин взирала без привычной поручику оценки. Будто противоположный пол вообще не интересовал спутницу, причем, не только участники экспедиции, но и собственные соратники, включая Айзека. А вот тот как-то странно взирал то на одного, то на другого путешественника, будто напротив имел женскую сущность.

Может, она действительно не подруга главного посланца сенатора, а его сестра, настолько высоко стоящая на местной социальной лестнице, что привыкла взирать на окружающих свысока? Только почему тогда у нее вызывает явное удивление обычная мужская предупредительность в виде протянутой в положенных случаях руки, или в неизбежной по отношению к дамам вежливости?

– Вы же не хотите, чтобы я упала? – спросила Элизабет.

– Да как вы могли такое подумать? – возмутился поручик. – Уронить – вас? Да я вас на руках по жердочке через пропасть перенесу – и буду счастлив!

– Что за бредовые желания? Зачем носить кого-то на руках? Или я сама ходить не в состоянии?

Бестужев едва не поперхнулся. Он с искренностью гусара говорил комплименты и был готов подтвердить их делом – для Элизабет, а то и отстоять их у барьера для остальных, и тут такой результат!

– Женщины существуют для того, чтобы мужчины лежали у их ног, носили на руках, поклонялись им, дарили цветы, – перечислил Бестужев.

Увы, ни цветов, ни даже травинки по сторонам не было, сплошные камни, отнюдь не относящиеся к разряду драгоценных.

Руки девушки едва не разжались, а сама она постаралась отодвинуться от сидящего перед ней мужчины, перестала прижиматься к нему, даря восхитительные мгновения прикосновения женского тела.

– Не понимаю вас, поручик, – призналась Элизабет.

Нет, но подобную реакцию Бестужев точно ощущал впервые. Бывало всякое – ответная страсть, притворство, игра, возмущение, пару раз – пощечины, когда комплименты воспринимались утонченным оскорблением, или казались переходящими грань приличий, но такое…

– Вас ни разу не носили на руках? – спросил обескураженный гвардеец.

– Зачем?

– Мне жаль вас. И жаль весь ваш мир, – признался поручик.

Он не столько увидел, сколько почувствовал, как на лице спутницы отразилось недоумение. Причины жалости офицера Элизабет понять не могла.

Но после очередного поворота пейзаж впереди резко сменился. Вместо голых скал пошла сплошная масса зелени, сады, поля. Теперь поневоле стало не до разговоров. Лишь успевай крутить головой по сторонам, да удивляться местным контрастам. Кони и те пошли веселее. Им, разумеется, хотелось попастись, но впереди несомненно ждал отдых, и что для этого пробежать версту-две?

Затем впереди замаячил высокий дувал, за которым на некотором подъеме виднелись глинобитные дома и образованные ими узкие улочки.

Город Барат.

Постоялый двор, указанный Кангаром, был похож на десятки других таких же домов, встречающихся на Востоке. И какая разница, что известный путешественникам Восток располагался в ином мире? Принцип общий. Конюшни для животных, простые глинобитные дома для людей, очаг прямо во дворе для приготовления обедов, общий зал, где путники могли спокойно вкушать пищу, а заодно – обмениваться различными новостями…

Судя по стойбищу, где мулы с ишаками соседствовали рядышком с редкими лошадьми, от особого наплыва посетителей в данное время постоялый двор не страдал. По словам проводника, в ближайшее время должны будут нагрянуть торговцы из Порта, и тогда же сюда подтянутся жители из разных горных районов, зачастую настолько отдаленных, что добираться от них требуется десятки дней…

В относительном безлюдье была своя хорошая сторона. Комнаты нашлись без проблем, да и цена была сравнительно божеская, не бьющая смертельно по карману. Некоторая загвоздка возникла лишь с Элизабет. Здесь не принято было путешествовать женщинам в одиночку, как не принято в одиночку селиться. Без отца, мужа ли, иных близких родственников… Бестужев поневоле заинтересовался, лучший способ узнать отношения между попутчиками – посмотреть, в одной ли комнате они остановятся, но Айзек никаких желаний разделить жилье с землячкой не выразил, следовательно…