Шрифт:
И это все?! А где тайник?!
Я быстро, считая уже тринадцатую секунду, начала шарить под ершиками и тряпочками, потряхивать пластмассовые баночки с гелями и стеклоочистителями, ворошить мешки. Не обнаружив в них или под ними твердого предмета и уже чувствуя, что все напрасно, я дотянулась до верхней полки с двумя рядами банок пемолюкса, отодвинула их в сторону, полюбовалась пустым углом и поочередно вернула все восемь банок в четкий строй. Потом прислушалась – за прозрачными дверями в коридоре было тихо и, мысленно перекрестившись, достала из сумочки кинокамеру.
Быстро, но последовательно засняла всю внутренность шкафа и тут же захлопнула дверцу.
Уф! Задача-минимум выполнена. Тайника, как, впрочем, и ожидалось, обнаружено не было, но бередить мне воображение и нервы уменьшенной версией комнаты Синей Бороды шкаф уже не станет. Он рассекречен, раскрыт и даже отображен для потомков на пикселях.
Я уже выходила на палубу, уже перешагивала порог коридора, когда вдруг какой-то бес толкнул меня в спину.
Я решительно развернулась и резко взяла курс на дамские умывальники. Точнее – на шкаф возле них.
Инесса Львовна, безусловно, дама толковая, лево-право вряд ли путает, но спьяну чего не померещится.
Подойдя к зеркальной панели, я вцепилась в ее боковину всем маникюром, дернула и обнаружила то, что ожидала. Такой же пластиковый короб, только уже без полочек. Этот монолитный пластиковый гроб принял в себя две швабры, один веник, высокое узкое ведро и рабочий халат синего цвета на гвоздике. У ведра лежала мокрая тряпка в виде пучка веревок, я не поленилась, подняла ее вверх и глянула по всем углам. Теперь несолоно хлебавши, но с чистой совестью можно отправляться восвояси и перестать думать. О Синей Бороде, шпионах и тайниках. Теперь, как мне казалось, точно – все. Если тайник в ящике и есть, то такой хитрый, что ни одной таможне не сыскать. Или сыскать, но с разрушениями.
Или… например, можно измерить толщину стены, в которую упрятаны ящики и канализационные коммуникации, вычислить все до миллиметра, найти несоответствия…
«Соня-а-а-а!!! – простонал внезапно мой внутренний голос. – Очнись! Все! Хватит! Оставь шпионские игры и иди Туполева ласкай!»
«Туполев спит», – возразила другая, более деятельная сторона моей натуры.
«А ты дурью маешься!»
«Не маюсь. А устраиваю игровой практикум для мозгов. С экстримом, правда».
«Иди в каюту, ляг под бочок Назара Савельевича, подрыхни пару часиков».
В тот момент, когда я уже совсем было уговорила себя идти подрыхнуть, на палубу в сопровождении китайского почти министра и коротконого бизнесмена первой гильдии вышел господин Марченко. Максим Сергеевич увлеченно жестикулировал, бизнесмен клейко висел у министерского уха и что-то нашептывал, заместитель по легкой промышленности хранил молчание и важное выражение лица.
Я прижалась к перилам, пропуская троицу вдоль себя, и подумала: «Интересно, Инесса Львовна не спит, случайно?» Поразмышляла так пару секунд и решила – вряд ли. Уж кто на этом пароходе и выспался на неделю вперед, так это мадам Марченко за трое суток ареста.
Так что, сбегав в свою каюту за фотоаппаратом Марченко, я отправилась с визитом к Инессе Львовне. Говорить «спасибо», врать и, признаться по совести, втравливать в шпионские игры. Понимала, что поступаю некрасиво. Инесса и так едва жива осталась, но, по большому счету, то, о чем я хотела попросить Инессу Львовну, реальной опасности не представляло. В кафе на набережной курьер видел только меня, а я с Инессой Львовной в обществе пока не светилась и все переговоры вела приватно, с глазу на глаз. Ведь только в порядке бреда можно предположить, что курьер умудрился заподозрить в питерской бизнесменше агента контрразведки. Предположить это можно, только сделав скидку на прогрессирующее слабоумие иностранного шпиона ввиду стрессовой ситуации, поскольку углядеть в бабе, вопящей всякие угрозы и гадости под дверью мужского туалета, реально действующего филера мог только насмерть перепуганный дебил. А «клетчатый», скорее всего, таковым не был.
Да и после обыска мужских удобств я начала сильно сомневаться в том, что к падению Инессы Львовны за борт кто-то приложил руку. Ведь как я раньше думала? Первый час ночи. Всего несколько часов назад «клетчатый» убрал Алешу Сидорова. Нервы напряжены, любая случайность кажется опасностью. Он идет к туалету, где, как я предполагала, у него тайник, в котором спрятан груз.
Почему в туалете, а не в собственной каюте?
Да потому, что он уже боится оставлять контейнер возле себя. Он не уверен, что охранник с «Мадемуазели» пошел за ним в кусты случайно, проверить, куда запропастился пассажир и не случилось ли с ним чего худого. (В противном случае, заподозрив в Алексее контрразведчика, курьер на «Мадемуазель» уже не вернулся бы.) Но, как ни крути, «клетчатый» все равно не знал, как ему аукнется исчезновение члена команды, – видел ли кто, как охранник потопал за ним в кусты, и так далее, и на всякий случай решил разделить себя и груз. Он напряжен, он испуган и прячет контейнер в месте общего пользования.
То есть вроде бы все правильно и логично, но тут на арену выступает пьяная Инесса Львовна. Причем не просто выступает, а с угрозой громкого скандала.
А шум курьеру противопоказан. Если бы он не погорячился, не спрятался с перепугу и не заперся в кабинке – что в любом другом случае опять-таки логично, – он спокойно объяснил бы свой интерес к ящику за зеркалом, например, клептоманской привычкой создавать запасы из чужой туалетной бумаги или розового мыла.
Но он заперся. А вместо нормального пассажира мимо туалетов прошла пьянющая Инесса Львовна.