Скоро реформаторы смогут обойтись без их поддержки, тогда они попрощаются с Эланой и вернутся к вольной жизни. Пока придется потерпеть… Но после визита на Ниар Тина и Поль все же рассчитывали на небольшой отпуск: обоим давно уже хотелось два-три дня провести на Незе.

Лицо в зеркале было не просто некрасивым, оно было нелепо карикатурным и походило на рожицу пластмассовой куклы: вздернутый нос-пуговка, удивленно выгнутые брови, вздутые округлые щеки с ямочками, скошенный подбородок. И вдобавок — лысая, как колено, голова. Только глаза остались прежними: небольшие, бледно-голубые, в глубине зрачков бьется паника.

— Нравится? — поинтересовался Эмми.

Он сидел на краю стола, слегка покачивал ногой в блестящем ботинке, который при движении менял цвет, от серебристо-серого до черного, и наблюдал за Саймоном с насмешливой полуулыбкой. Его роскошные каштаново-сине-сиреневые волосы разметались по плечам, а ногти мерцали, словно их покрывал прозрачный светящийся лак (видимо, так оно и было).

Между прочим, рискует… Они здесь вдвоем, охранной автоматики не видно, а Саймон Клисс, когда был эксцессером, получил кое-какую боевую подготовку. Достаточную, чтобы сделать отбивную из этого самоуверенного красавчика, который подговорил хирурга его изуродовать! Преисподняя вновь показала свой оскал. Саймон видел Эмми в зеркале, у себя за спиной. Он повернулся… и остановился.

Эмми — его работодатель, это во-первых. Надо сначала деньги получить, а потом уже бить работодателя. Во-вторых, те охранники, которые доставили Саймона сюда из косметической клиники, могут находиться в соседних помещениях — вдруг прибегут на шум. Он поступит умно: выполнит работу, заберет свой гонорар и после этого потихоньку устроит Эмми какую-нибудь пакость. Первоклассную такую пакость, в старых добрых традициях «Перископа».

— Одобряю твое благоразумие, — ухмыльнулся Эмми. — Если бы ты на меня бросился, финал был бы плачевный… для тебя. Почему ты недоволен своим новым лицом?

— Меня сделали уродом. Еще и лысым! Меня же теперь за Лиргисо примут — говорят, он, когда новое тело захватит, сразу делает эпиляцию, потому что у этих лярнийских полудурков никакие волосы не растут. Меня за него один раз уже приняли и чуть не удавили — из-за того, что я на плохую память пожаловался. Зачем вы оставили меня без волос? От меня же люди будут шарахаться! А это что — подбородок?.. Это, по-вашему, нос?! Траханные врачи в этой клинике! За такие пластические операции надо судить!

Эмми, выслушивая претензии, довольно жмурился. Потом заметил:

— Зато никто не захочет вселиться в твое тело, вот и блаженствуй. И никаких щупальцев вместо ушей. Кстати, Саймон, о твоем ухе… Ты его как будешь есть, с перцем или под сладким соусом?

— С перцем, — буркнул Саймон. Его уже начинало коробить от этой шутки. — Эммануил, зачем вам это понадобилось? Сами не понимаете, что это глупо?

— В интересах проекта. Ты в тюрьме смотрел телевизор?

— Смотрел.

Саймон стоял спиной к зеркалу и глядел на директора сверху вниз: холеный шалопай, который не нюхал настоящей репортерской работы, не мучился без дозы, не уходил от погонь, не сидел в тюрьме. Баловень Преисподней. Он еще радуется, что удачно сострил! Посмотрим, как ты потом будешь радоваться…

— Мультфильмы про Умазайку видел?

— По что?..

— Про Умазайку. Существо такое, персонаж мультсериала.

— Да что я вам, псих долбанный? — процедил Саймон, засунув сжатые кулаки в карманы куртки. Одежда на нем была новая и модная — выдали еще в тот день, когда Лейла притащила его в офис «Инфории». — Мультики смотрят сопливые дебильные детишки, в перерывах между кражей денег из папиных карманов, онанизмом, выполнением школьных уроков и другим таким же рукоблудием. Я — битый жизнью взрослый человек, зачем это мне? Сразу видно, Эмми, что вы пока еще недалеко ушли от тех детишек! — он впервые назвал директора уменьшительным именем — пусть знает свое место. — Сколько вам лет, а?

— Двадцать пять, — Эмми не выказал признаков обиды (возможно, наконец-то почувствовал старшинство собеседника) и, как ни в чем не бывало, продолжил: — Мультфильмы про Умазайку популярны на многих планетах, в том числе на той, где живет героиня твоего репортажа. Нам удалось выяснить, что девочке нравится этот сериал, поэтому в клинике тебе придали сходство с Умазайкой. Так тебе легче будет привлечь ее внимание. Саймон, я много слышал об эксцессерах, но ты меня бессовестно разочаровал! В тебе нет ни капли обаяния. То, чем обладаешь ты, я бы скорее назвал антиобаянием.

— Соображать надо, — покровительственные нотки в голосе Клисса усилились. — Когда я работал в «Перископе», я сидел на мейцане — вот тогда я был обаятельным! Дайте мне хороший стимулятор, и от вашего разочарования останется один дурной запах. Ей-богу, Эмми, настоящей жизни вы и близко не знаете! Откуда же возьмется обаяние на пустом месте?

— Есть и такое, но это превыше твоего понимания, — Эмми презрительно сощурил свои холодные золотисто-желтые глаза. — Стимуляторы будешь принимать под моим контролем, ясно?