— Тот, чей посох увенчан семью позвонками [4] может себе это позволить, — закашлял старик. — Никогда не думал, что буду рад Белому.

— Никто из нас не знает, чему будет рад в тот или иной момент.

— Мудрые слова, — кивнул На-гор. — А еще люди никогда не знают, когда их настигнет зло. Зайдем в дом. Ты, должно быть, голоден, гость.

Внутри пахло старыми шкурами, свежими грибами и сосновой смолой. На земляной пол были набросаны медвежьи шубы, в глиняном очаге полыхало пламя. Здесь оказалось жарко, словно в Великой пустыне, но Гафур этого не замечал. Он родился среди песков, где у прибывших из-за моря чужестранцев от полуденного солнца вскипает кровь.

Сдисцу предложили жареную лосятину и копченого лосося, мелкие сладковатые корнеплоды, кедровые орехи в меду и густое пиво. Некромант утолял голод, Ра-тон и На-гор молчали. Первый к еде не притрагивался, второй — пил напиток из душистых трав, который ему заварила молодая женщина. То ли внучка, то ли еще кто.

— Я готов тебя выслушать, старик, — сказал колдун, покончив с пищей.

Старейшина кивнул, крякнул и вытер усы. Поставив грубую глиняную кружку на невысокий дубовый стол, задумался. Затем неожиданно спросил:

— Что ты чувствуешь, идущий за Бездной?

— Смерть и страх.

— Да. Много смерти. И еще больше страха. Дети Ирбиса не боятся холодную деву. Нет. Другое тяготит нас. Тот, кто приходит — пожирает души. Ни один из погибших не достиг ледяных чертогов Уга.

— Когда это началось?

— Восемь дней назад. Тогда впервые пришел возвратившийся.

— Возвратившийся?

Такого названия Гафур не слышал. Возвратившийся мог быть кем угодно — от обычного неупокоенного или какой-нибудь разновидности местного гуля и заканчивая верховными аль-гастами. Связываться с последними совершенно не хотелось.

— Да. В жарких песках Сдиса таких не бывает. У него есть и другое имя, — старейшина испытующе посмотрел на высокого бритоголового мужчину. — Возможно, его ты слышал. Хелблар.

Глаза колдуна нехорошо блеснули. Теперь он бы очень хотел, чтобы это оказались всего лишь аль-гасты. Твари сильные, свирепые, но куда менее опасные, чем, то, что пришло в деревню.

— Также его называют драугром. Я слышал о таких существах. Продолжай.

— Он приходит каждую вторую ночь и убивает людей и скот. От него нельзя спрятаться, и никто из Сынов Ирбиса не знает, кто станет следующим.

— Вы пытались с ним справиться?

— Дети Ирбиса воины. Лучшие в Империи. Сдис должен помнить, кто охраняет Врата Шести Башен, — голос старика стал жестким. — Конечно, пытались. Все, кто осмелился выйти в ночь — мертвы. Тех, кто искал его логово, больше не видели. Хелблар не страшится оружия. Его нельзя победить сталью. Только магией.

— У Ходящей это не получилось?

— Нет, — скрипнул зубами Ра-тон. — Она появилась шесть дней назад. Пыталась его убить, но возвратившийся ловок и хитер. Он убивал и уходил, прежде чем она его встретит. Лишь однажды она поразила его заклинанием, но впустую.

Естественно! Эта волшебница отнюдь не сильна, а драугр даром, что раньше был человеком, сейчас обладает совсем иными возможностями и умениями. Молнии, лед и прочие ярмарочные фокусы здесь не помогут. Драугр не обычный оживший мертвец. Нечто пострашнее. Лев царства мертвых.

— Скольких он убил за эти дни?

— Двадцать трех. Я приказал их сжечь.

Гафур одобрительно кивнул. Верный поступок. Пламя не даст телам, у которых похитили души, подняться из могил и причинить вред живым. Если бы у хелблара появилась свита, дела бы обстояли еще хуже, чем сейчас.

— Вы знаете, кем он был при жизни?

Повисло неловкое молчание. Старейшина сверлил взглядом Ра-тона, и тот, наконец, неохотно произнес:

— Да. Он жил в нашей деревне. Его звали Да-ром.

— Он был молод?

— Это так важно? — отчего-то оскалился Ра-тон.

— Да.

— Молод.

Значит, души он сосет гораздо медленнее, чем старик. Хорошо.

— Как он умер?

— Убил себя, — было видно, что рыжему великану этот разговор неприятен.

Гафур недоверчиво хмыкнул.

Странно.

В некоторых случаях самоубийца мог выбраться из могилы и шататься ночами по окрестностям, а порой даже посасывать кровь у скотины, но превратиться в хелблара… Маловероятно. Для этого надо нечто большее, чем покончить с собой. Некромант почувствовал, что после стольких лет поисков он наконец-то напал на след.

— Ты знаешь, почему он решил умереть?

Заговорил На-гор, и Ра-тон с явным облегчением перевел дух.

— Он убил женщину. Из-за того, что она была не его. А потом решил уйти следом. Уг не принял душу убийцы в ледяные чертоги и поэтому пришел возвратившийся.