Воскресным утром чуть позже десяти Мел Девон подъехал к дому судьи Энсли и посигналил из своего «мерседеса» с откидным верхом.

Джой, уже поджидавшая Девона, сразу спустилась с крыльца и открыла ворота. На ней был черный свитер и белые брюки. С собой она прихватила пляжную сумку.

Мел вышел из машины и предупредительно открыл дверцу с другой стороны.

— Привет, привет. Ты готова?

— Да, готова. — Джой улыбнулась ему. У нее отлегло от сердца, когда она увидела, как он хорошо выглядит. Выражение тревоги и озабоченности, не сходившее с его лица во время их последней встречи, исчезло. Во всяком случае, в тот момент никакие мрачные мысли его, по-видимому, не терзали. — Рада снова тебя видеть.

— И я тоже, — сказал он, помогая ей сесть в машину. — Как судья?

— Прекрасно. Надеется, что ты пообедаешь с нами.

— Ну конечно, с удовольствием. Норена сегодня весь день в клубе. — Он, улыбаясь, посмотрел на нее. — Знаешь, Джой, не представляю, что бы я делал без тебя. Никто не решает мои проблемы лучше тебя. Возможно, я хорошо разбираюсь в банковском деле, но, когда надо разобраться в личной жизни, я, похоже, без тебя не в состоянии справиться.

Она отвела взгляд:

— Не знаю, Мел. Мне кажется, ты вполне способен позаботиться о себе. Но приятно слышать, что от меня порой бывает какая-то польза.

Он похлопал ее по руке. Сейчас они ехали по набережной в направлении залива Парадис, где у Мела был свой пляжный домик.

— Благодаря тебе с Нореной теперь нет проблем. Ты была абсолютно права насчет того, что ей необходимо какое-то занятие. С тех пор как она работает в банке, ее не узнать.

— Я очень рада! А давно она там работает?

— Должно быть, пару недель… да, она начала в понедельник две недели назад. — Он взглянул на нее и покачал головой. — Как же мчится время! Я к тому, что не видел тебя две недели, Джой… так давно.

— Я скучала по тебе, — тихо сказала Джой. Ей не надо было напоминать, как давно это было. Каждый день она с надеждой ждала его звонка. — Вероятно, ты был очень занят.

— Еще как! — рассмеялся Мел. — Я показывал Норене город. Где мы только не побывали: кино, театры, танцевальные вечера…

— Так, значит, ваши отношения с Нореной наладились? — спросила Джой, уставившись перед собой.

— Думаю, да. — Улыбка сбежала с его лица, когда он продолжил: — Откровенно говоря, было бы лучше для нас обоих, если бы она нашла друзей среди сверстников и с ними бы ездила развлекаться. В ее присутствии я чувствую себя чертовски старым. Похоже, теперь она видит во мне нечто безобидное и снисходительно принимает мои знаки внимания. Терпит меня, потому что рядом больше никого нет. Вот почему я настоял, чтобы она стала членом клуба банка. Сначала она упиралась, но в конце концов я убедил ее. И теперь она собирается проводить там выходные.

— Она с кем-то познакомилась? — спросила Джой, справившись со своими чувствами.

— Наверное. Не думаю, чтобы молодым нравилось, когда к ним пристают с расспросами. Я говорил ей, что она может привести в дом любого, с кем подружится, но пока этого не произошло. В любом случае лед тронулся, но назвать ее любящей дочерью никак нельзя.

— Не следует ожидать всего сразу.

— Я не перестаю повторять себе это, но мне кажется, что она вообще чужда каких-либо нежных, теплых чувств. Такое ощущение, что она закована в ледяную броню. — Он развел руками. — И все же я не теряю надежды. По крайней мере, у меня нет причин для особых тревог, и мы много болтаем. От некоторых ее высказываний волосы встают дыбом. Ненароком такое вырвется!.. Конечно, это так, слова, потому что, когда я начинаю ее убеждать, она идет на попятную. Думаю, это по молодости.

— Какие высказывания?

— О принципах, которым, надо полагать, следует руководствоваться в жизни. Боюсь, это дурное влияние матери. Норена на все смотрит с поразительным цинизмом. Это очень странно, потому что доктор Грэхем весьма лестно о ней отзывался, когда Кросур говорил с ним. Либо она ввела учителей в заблуждение, либо вдруг очень переменилась.

— Я все еще не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, Мел.

— Пока в этом трудно разобраться, дело-то тонкое. Но то в одном, то в другом проявляется ее взгляд на жизнь. Вот, например, прочитала она в газете, что какой-то парень спас ребенка из горящей машины, а сам умер от ожогов, и назвала его придурком. Или у старушки украли ее сбережения. Норена по этому поводу сказала, что, если старушка не может позаботиться о своих деньгах по слабости рассудка, так ей и надо. Помнишь, на прошлой неделе писали о крупном ограблении ювелирного магазина. Она назвала воров ловкачами. Причем она действительно считает их таковыми. Подобное часто высвечивается, и это еще цветочки. Я всерьез считаю, что она безнравственна.

— Ну что ты, Мел, не говори так. У нынешней молодежи такая манера поведения. Это их способ самовыражения. Модно быть безжалостным, циничным и черствым. Возможно, ее забавляет шокировать тебя.

— Вероятно, ты права. Я допускаю, что все это может быть свойственно детям других отцов, но не моему собственному ребенку.

— Коль скоро доктор Грэхем дал ей такую блестящую характеристику, я бы не принимала в расчет ее слова. Возможно, она думает, что должна самоутверждаться при таком умном папочке. Как она справляется в банке?

— С этим все в порядке. — Лицо Мела просветлело. — Она завоевала полное доверие Кросура. Он ни за что не хотел ее брать и не взял бы, черт возьми, не будь она моей дочерью. Перед тем как провести с ней собеседование, он навел справки у доктора Грэхема. Похоже, у Норены талант к цифровым расчетам. Кросур определил ее в бухгалтерский отдел и говорит, что она прекрасно справляется.

— Ну что ж, это замечательно.

— Идет по моим стопам, — усмехнулся Мел. — Трудно поверить, но всерьез интересуется системой работы банка. Постоянно задает вопросы… и хорошие вопросы, высказывает сомнения. Вот только вчера вечером усомнилась в нашем праве называться самым безопасным банком в мире.