Первые бледные лучи рассвета окрасили ночное небо, когда сержант Беглер остановился у дома номер 247. Это был дом дачного типа, скрытый высокой живой изгородью, давно не знавшей садовых ножниц.

Достав из бардачка фонарик, Беглер пересек тротуар и толкнул незапертые деревянные ворота. Освещая себе путь фонарем, он прошел по короткой дорожке к входной двери. Ключ, как было сказано в предсмертной записке, действительно оказался под сильно изношенным ковриком. Сержант постоял перед дверью, оглядел бунгало напротив, в нем царила тьма. Только тогда, достав пистолет из кобуры, он нажал на кнопку звонка и долго не отпускал ее. Беглер не рассчитывал, что кто-то откроет ему дверь, но, как опытный полицейский, был предусмотрителен и не собирался воспользоваться ключом, пока не убедится, что никого, кроме трупа, в бунгало нет.

Две минуты ожидания удовлетворили его, и, вставив ключ в замок, он отпер дверь. Очутившись в небольшом холле, Беглер захлопнул дверь и посветил фонариком в поисках выключателя. В свете люстры под потолком он увидел перед собой коридор, двери по обе стороны которого были закрыты.

Его несколько удивило, что две передние комнаты имели нежилой вид: в них не было никакой мебели и лишь на окнах висели некогда белые нейлоновые занавески. Третья дверь по коридору вела в ванную. По полотенцам на вешалке и розовой губке детектив заключил, что ванной кто-то пользовался. Открыв дверь напротив, Беглер оказался в маленькой кухоньке. Пустые пыльные полки и ящики подсказали ему, что никто из живущих в этом бунгало никогда не утруждал себя стряпней.

В самом конце коридора было еще две комнаты. Беглер открыл дверь слева и включил свет. С первого же взгляда сержант понял, что перед ним спальня особого предназначения.

Посреди комнаты стояла необъятной ширины кровать. Неиспользованные простыни и наволочки были безупречно чисты. Стену напротив и потолок над кроватью закрывали большие зеркала. Пол устилал толстый темно-красный ковер. Стены бутылочного цвета украшали окантованные фотографии улыбающихся обнаженных красоток. Внимание Беглера привлек большой шкаф в углу. Он подошел к нему и распахнул дверцы. Наметанный глаз детектива сразу заприметил весь набор атрибутов «девочки по вызову» — от эротических альбомов до хлыстов и плеток. Закрыв шкаф, Беглер вышел из комнаты и остановился перед последней дверью. Потом нажал на ручку и толкнул дверь — она медленно приоткрылась. Комната была освещена, и детектив увидел односпальную кровать, на которой полулежал мужчина, а рядом с ним разлетевшиеся по простыне страницы газеты. Смерть застала его за безобидным занятием — чтением вечерних новостей. На нем была белая с голубым пижама, спереди залитая кровью. Кровь была и на крепко сжатых руках, и темнела полоской по загорелой щеке.

Прежде чем войти в комнату, Беглер долгое время внимательно рассматривал убитого.

Это был могучего сложения человек с плечами боксера, с иссиня-черными волосами, стриженными под «ежик». Тонкие усики придавали ему вид похотливого фата. Он принадлежал к армии плейбоев, которые оккупируют пляжи Парадиз-Сити, выставляя напоказ свои мускулы и мужскую силу — их единственный капитал, ибо деньги таким парням достаются нелегко.

Возле кровати на тумбочке Беглер заметил телефон и набрал номер «Ракушки». Едва он успел переговорить с Хессом, как в прихожей раздался звонок. Открыв входную дверь, сержант обнаружил за ней детектива второго класса Тома Лепски.

— Шеф сказал, здесь есть чем заняться, — пояснил Лепски, входя в холл. Он был высокий и жилистый, голубые глаза на его обветренном, изрезанном глубокими линиями лице смотрели холодно и проницательно.

— Да… Труп. Пойдем посмотрим.

Беглер провел его в спальную. Лепски, взглянув на убитого, сдвинул шляпу на затылок и уверенно сказал:

— Это Джонни Уильямс. Ну-ну, получил наконец свое.

— Ты его знаешь?

— Конечно, как не знать. Один из дорогих альфонсов при отеле «Палас». Как он оказался в этой дыре?

Между тем Беглер, методично изучавший содержимое комода у стены, извлек из него бумажник свиной кожи, в котором обнаружил водительское удостоверение и чековую книжку. И то и другое было на имя Джонни Уильямса, причем на счете в банке оказалось три тысячи семьсот пятьдесят шесть долларов наличными.

— Полагаю, он жил здесь, — сказал сержант. — Взгляни-ка на комнату напротив, — посоветовал он и, продолжая осматривать маленькую спальню, нашел шкаф, заполненный вещами Уильямса.

Лепски возвратился со словами:

— Впечатляет. А что это за женщина?

— Называет себя Мюриэль Марш-Девон. Покончила с собой сегодня ночью в «Ракушке»: передозировка героина. В предсмертной записке призналась, что собственноручно расправилась с этим бугаем.

Лепски подошел к трупу поближе и хмыкнул, увидев его грудь.

— Она действовала наверняка. Похоже, выстрелила прямо в сердце.

Беглер, вдруг что-то заметив под кроватью, нагнулся и осторожно достал из-под нее автоматический пистолет 36-го калибра, предварительно обернув его носовым платком.

— Ну вот, пожалуйста, дело об убийстве открыто и тут же закрыто, — сказал он. — Я не удивлюсь, что мне так и не удастся поспать сегодня часок-другой.

К бунгало подъехала машина, и Лепски направился к входной двери. Вернулся он с доктором Лоуисом.

— Он весь твой, — махнул в сторону убитого Беглер.

— Спасибо, удружил, — зло буркнул Лоуис. — Теперь мне придется составлять два отчета.

Беглер подмигнул Лепски и подтолкнул его к двери.

— Ничего, ничего, док. Не тебе одному. — И добавил, обращаясь к Лепски: — Пойдем подышим свежим воздухом.