Для ночлега индейцы отвели белым хижину, рассчитанную на небольшую семью. Вытянувшись на лежанке, устроенной около закругленной стены, Джон Ламар прохрапел до утра. Переводчик не выпускал мушкета из рук, а Томас думал о легендарных предках йео которые встретили душу Томогучи.

На рассвете был заключен договор между Ламаром и Сквамбо. Он был написан на английском языке и на диалекте маскоги и датирован, по христианской традиции днем, месяцем и годом, а именно 15 июля 1688 года.

Чтобы скрепить сделку, Сквамбо счел необходимым соблюсти обычай, который требовал отдать Джону Ламару в жены одну из юных индианок племени, в данном случае одну из его многочисленных дочерей.

Ничто другое не могло вызвать столь сильного раздражения у уроженца Барбадоса.

С момента приезда Ламара в Каролину это племя было пятым и последним, с которым он должен был провести переговоры, чтобы зафиксировать границы своих обширных владений. Ламар уже обзавелся тремя «супругами» — индианками, что шло вразрез с христианской моралью. Что уж говорить о приступах ярости, которые охватывали его законную жену Мэри при появлении каждой из них в его доме. Он позволял Мэри действовать по своему усмотрению, отдавая ей индианок в рабыни. Мэри Ламар была святошей и заставляла молодых женщин дорого платить за их дикарское поведение.

Раздраженный Ламар принялся обсуждать с переводчиком, есть ли у него возможность избежать свадьбы, не оскорбив йео. Но в этот момент заговорил Томас. Он видел молодую красавицу Китги, которую Сквамбо определил в жены его отцу. Китги была маленькой, робкой, с бедрами красивой формы, с более светлой, чем у ее сестер, кожей, с огромными глазами. Наделенная необыкновенным изяществом, она пришлась ему по вкусу. Более того, он нашел ее совершенной и предложил взять ее себе в жены вместо отца.

— Это решает все! — воскликнул Колволлейдер. — Сквамбо жертвует вам свою дочь, вы отдаете ему своего сына. Это чудесно!

— Пусть будет так, — согласился Ламар и тут же предупредил Томаса: — Но содержать эту аборигенку и ее детенышей будешь сам!

— Хо-хорошо, отец.

Это предложение понравилось Сквамбо. Тем же утром сыграли свадьбу.

Вождь йео повел Томаса и Китги к священному болоту, чтобы там провести брачную церемонию.

Робкий молодой бледнолицый заика уверенно повторил слова и жесты вслед за Сквамбо. Китги была одета в белое платье из луба шелковицы, а ее руки и груди были натерты душистой сытью. Чтобы показать, что она будет хорошей женой, Китги преподнесла Томасу чашку вареной молотой кукурузы, которую приготовила сама. Томас не был охотником и поэтому не мог подарить Китги убитого кугуара, что свидетельствовало бы о его отваге. Но вождь разрешил ему подарить Китги английскую монету. Такое подношение доказывало, что он в состоянии удовлетворять потребности своей жены. Сквамбо заметил, что лицо юноши светится от счастья, и с удовольствием благословил новобрачных.

В это время в деревне индейцы развлекались, играя в раскрашенные камешки и стебли тростника, которые заменяли им карты и кости. Проиграв в чанки и бонто, Джон Ламар решил показать свою силу и ловкость. Он вскинул один из мушкетов, подаренных им йео, и принялся демонстрировать меткость стрельбы и скорость перезарядки. Он прицелился и выстрелил в шкуру животного, висевшую в пятидесяти метрах. Пять раз попав в цель, он, сияя от гордости, предложил индейцам полюбоваться шкурой, в которой появилось пять маленьких дырочек.

— Вам с вашими луками никогда не удастся сделать нечто подобное!

Таори, племянник Сквамбо и его законный правопреемник, высокий, мускулистый индеец, весь покрытый татуировками, взял в руки свой лук-фетиш — огромный лук, сделанный из древесины гвоздичного дерева. Он встал на то же место, что и Джон Ламар, направил лук на натянутую шкуру и выпустил пять больших стрел с медными наконечниками. Белый человек не поверил своим глазам: индеец стрелял так быстро, что все пять стрел оказались в воздухе одновременно! И все пять достигли цели, разорвав шкуру в тех местах, где свинцовые пули Ламара пробили лишь маленькие дырочки.

Когда Томас и Китги вернулись с болота, племя йео продолжало дерзко насмехаться над Ламаром. Уязвленный Ламар воскликнул:

— Ты женился? Тогда уходим! Я больше не могу выносить общество этой своры аборигенов!

Юная Китги успела шепнуть своим родным и друзьям, что испытывает огромное облегчение, поскольку ей удалось избежать замужества с этим несносным Ламаром и сочетаться браком с его сыном, конечно, еще неотесанным, но, судя по всему, добрым и ласковым.

Томас Ламар был на седьмом небе от счастья: эта поездка к йео оказалась более плодотворной и приятной, чем он ожидал.

— Если вы хотите, я научу вашу жену говорить по-английски, — предложил Колволлейдер.

— Нет, — пробормотал Томас, — лучше научите меня говорить на ее наречии.

В полдень трое белых и индианка покинули деревню, увозя с собой подарки йео. Они переправились через Саванваки и двинулись в сторону английской колонии Каролины. Джон Ламар был доволен тем, что сделал более надежными южные границы своих владений; Томми радовался тому, что приобрел юную супругу, а Колволлейдер, довольный тем, что остался в живых после убийства Томогучи, клялся никогда больше не иметь дела с этим охотником за черепами Ламаром.