Спасатель протянул ребятам свою находку, и она сразу пошла по рукам под восхищенными взглядами ребятни. Надо же, такой раритет! История в руках, которая была еще до их рождения!

– А что тут, на каске, нарисовано? – разглядел остатки эмблемы один из парней.

– Эмблема немецких горных стрелков, – ответил Чистяков, – цветок эдельвейса. Есть такой высокогорный цветок. Растет он на горных склонах на высоте от тысячи восьмисот до трех тысяч метров, цветет в мае – июне. Многие его используют в различной горной символике как изображение, как название. Вот и фашисты использовали для придания духа романтизма службы в горных частях.

Каску Чистяков забрал с собой, чтобы показать ее профессору Воронину. Об этих местах, где он в этот раз водил группу школьников, стоило расспросить старого краеведа подробнее. И про пушку ему рассказать. В другой раз можно будет сводить и другие группы, если его пригласят из турбюро, и рассказать подробнее. Про пушку можно будет историю завернуть, чуть приукрасить, эмоций добавить.

Почувствовав, что школьники уже вымотались, Чистяков решил срезать путь, по которому группа возвращалась на базу. Он слишком увлекся достопримечательностями и не учел возраст и нагрузку для ребят. Знал он один спуск, тот был непростым, потому что несколько километров предстояло спускаться по склону, покрытому мелкими обломками. Идти по нему было сложновато, зато недолго. Осыпей там опасаться не стоило, просто мелкие камни постоянно разъезжались под ногами. Многие, особенно девчонки, будут постоянно шлепаться на попки, но это небольно. Можно сократить время возвращения часов на шесть.

Когда группа вышла к склону, Чистяков стал показывать, каким способом удобнее спускаться по мелкой осыпи – чуть боком. Начался спуск. Как спасатель и предполагал, то одна, то другая девчонка с визгом хлопалась на бок и съезжала на метр-другой вниз по склону. Смеху среди ребятни было много. Чистяков и Екатерина Ивановна поднимали то одного упавшего, то другого и еще раз объясняли, как надо идти, чтобы не падать.

Игорь настолько увлекся этим занятием, сопровождая его шуточками и красочными эпитетами, что не сразу заметил людей, которые появились на западном краю склона.

– Игорь, смотрите, группа, – вполголоса проговорила учительница.

Чистяков удивленно оглянулся. Он был на сто процентов уверен, что в этом месте никаких групп быть не могло. Он единственный вел школьников по этому маршруту. Эти люди не могли быть и альпинистами, потому что им в этом месте делать было абсолютно нечего. Заблудились? До такой степени неопытных инструкторов в турбюро не было, чтобы заблудиться в двадцати километрах от базы. Спасатель остановился и стал присматриваться к группе неизвестных, пока те шли вниз краем осыпи.

Через пару часов Чистяков остановил группу на короткий отдых. Каменистая осыпь закончилась, и теперь осталось лишь пройти пешком несколько километров, сдать детей на базе и отчитаться за маршрут. Где-то чуть впереди должны были спуститься и неизвестные. Оставив школьников на попечение их учительницы, Игорь быстрым шагом пошел к тому месту, где неизвестная группа должна была окончить свой спуск. Усевшись на большой валун и прислонившись спиной к скале, он стал ждать.

Ждать пришлось недолго. Шестеро мужчин, тяжело дыша и тихо ругаясь, вышли на ровную твердую поверхность. Никто не заметил сидевшего невдалеке спасателя, а он прекрасно видел всех шестерых. Игорь сразу же узнал Серегу Воронина и русского немца Гумера. С ними шли еще четверо парней лет по двадцать пять – тридцать. Эти были Чистякову незнакомы. Странная группа, особенно если учесть, что Воронин никакой группы не регистрировал и ни в каких маршрутах не участвовал. Это было совершенно точно.

– Здорово, Серега! – жизнерадостно приветствовал альпиниста Чистяков.

Подопечные Воронина вместе с ним самим резко обернулись. На лицах Воронина и Гумера Игорь отчетливо увидел досаду. Остальные четверо выжидательно смотрели то на незнакомца, то на своих товарищей.

– Ты не заблудился, случайно? – все с той же жизнерадостной улыбкой спросил Чистяков.

– А! Здорово, Игорь, – смущенно ответил Воронин, явно не зная, куда девать глаза. – Ребята вот попросили в горы их сводить, красотой полюбоваться.

– Серега, ты не рехнулся, случайно? – уже без улыбки спросил Чистяков и устало поднялся со своего валуна. – Ты почему группу не отметил на базе? Лень, что ли? А если бы с вами чего-нибудь случилось?

– Ну, чего тут может случиться? – попытался Воронин быть убедительным. – Мы далеко не ходили, так, полдня побродили в округе, и все.

– Ты мне мозги не канифоль! – с раздражением сказал Чистяков, подходя к компании вплотную. – Полдня, говоришь? Я что по вашим рюкзакам не вижу, что вы на несколько дней экипировались? Ты же не новичок, Серега, знаешь, что в горах всякое бывает!

– Простите, юноша, – неожиданно подал голос Гумер с очень высокомерными интонациями, – вы тут что, горный начальник? Вам-то что за печаль, кто и как пошел погулять на природе?

Чистяков встретился своим взглядом с нахальным взглядом Гумера, и этот взгляд ему очень не понравился. Объяснять профессионалу, что тот совершает ошибку, трудно, потому что тот самоуверен в силу подготовки. Но вот объяснять дилетанту, что тот совершает ошибку, в сто раз труднее, потому что он именно дилетант, а значит, своей ошибки не видит, не понимает и ее таковой не считает. Особенно если это самоуверенный идиот. Даже уже работая спасателем, Чистяков в этом прекрасно и давно убедился. Спорить сейчас с Гумером было бесполезно, поэтому Игорь не стал даже пытаться. Он ограничился лишь короткой фразой в адрес немца: