Комендант прошел в кабинет другим ходом. Дежурный офицер поискал глазами Березенко, угадав в нем не простого посетителя:

— Коммен зи!

Березенко выпрямил занемевшую спину.

— Я инженер, специалист по сплавам, — сказал Березенко, остановившись в дверях.

Комендант молчал. Он ждал, что скажет ему еще этот неизвестный человек.

— Я работал в научном институте над новыми сплавами.

Ледяные глаза смотрели в упор, и Березенко начал рассказывать об институте, называть марки металлов… Комендант ничего в этом не понимал, но продолжал слушать, думая: «Кто он? Трус? Предатель? Или при нашей власти мечтает о карьере?»

Ночью комендант присутствовал при допросе комсомолки, молодой учительницы. Она расклеивала листовки. Комендант хотел узнать, кто из актива остался в городе. Девушка умерла от побоев, ничего не сказав. На рассвете он приказал расстрелять двух мальчишек. Их поймали с гранатами. «Для чего им оружие?» Тоже промолчали. А человек, получивший высшее образование, допущенный к важной работе, сам предлагает свои услуги…

— Вы можете проверить, — сказал Березенко, поднимая взгляд на коменданта. — Я автор некоторых работ. Немецкие ученые с ними знакомы. Они переиздавались в Германии.

Последняя фраза произвела впечатление. Березенко заметил перемену в надменном лице коменданта.

— В книгах я вступал в спор с немецкими учеными, хотя считаю их хорошими специалистами в области заменителей. Мне казались ошибочными некоторые идеи Обергоффера, Кампа, Швенебаха.

Комендант не знал этих имен, но благосклонно кивнул. Березенко понял: худшего не будет.

— Вы расчетливо сделали, что сразу пришли к германским властям, — проговорил комендант. — Но я занят. С вами будет говорить мой помощник Гиль.

Комендант снял телефонную трубку и сказал, что направляет русского специалиста, его надо проверить и доложить в министерство труда рейха.

От старого большевика-подпольщика Петра Федосовича, соратника матери, Березенко знал о некоторых элементах конспирации.

С утра он ходил в комендатуру. Вечером возвращался к себе. И дома, лежа на своей койке, обдумывал вопросы, которые ловко, иногда с умыслом запутать, задавали ему. Каждый раз беседа стенографировалась. Березенко говорил правду. Он знал: достаточно хоть раз ошибиться, «служба» кончится, так и не начавшись.

Через месяц его отправили в Германию. В Берлине, после очередного допроса с участием ученых-металлургов и химиков, чиновник в коричневом полувоенном френче с петлицами, на которых сверкали шитьем дубовые листья, дал понять, что его ждет награда, если он будет честно трудиться в Германии.

— Вам предоставят все возможности, о каких вы не могли мечтать в России, — сказал он с пафосом.

— Я о многом мечтал в России.

— Мы знаем.

— Я даже мечтал о своей лаборатории, — добавил Березенко.

— А вы и будете работать в такой лаборатории.

— Германия может располагать моими знаниями. — Эти слова прозвучали как клятва.

— Не будем скрывать, мы тщательно проверяли вас. — Чиновник перелистал толстую папку. — Собраны самые подробные данные о вас.

— Я заслуживал доверия с первого моего прихода к вам, — обидчиво произнес Березенко. — То, что я сообщил о работе нашего института, составляет государственную тайну. За это в Советском Союзе жестоко карают.

— Вы правы. Большевики вас расстреляют, если вы попадете к ним. Вас ищет НКВД. Мы наводили справки.

— Но почему в Германии установлена за мной слежка? — Эти слова он произнес просто так, на всякий случай.

— Не слежка — охрана. Большевики подозревают, что вы были завербованы нашей разведкой раньше, до войны. Дано задание заграничным агентам искать вас в Германии. Как видите, охранять есть от кого. Вы будете работать в Мюнхене на «Байерише моторенверке».

Чиновник позвонил. В кабинет быстро вошел высокий белокурый немец лет двадцати пяти в бежевом френче и черных бриджах, обтянутых коричневыми крагами. Он четко выбросил руку вперед и замер.

— Познакомьтесь. Это представитель завода, арбайтсфюрер Герман Лютц. Он будет сопровождать вас.

В поезде арбайтсфюрер расхваливал Германию, трудолюбие и образцовый немецкий порядок, великолепную природу и добродушных баварцев — наследников гениальных мастеровых, теперь делающих паровозы и моторы, оптику и самолеты.