– Мы ничего тебе не обязаны доказывать, - хохотнул мужчина, делая один широкий шаг вперед.

– Камень, сейчас же, если вообще хочешь жить.

– Я не так глупа. Его сейчас со мной нет. Сначала вы отпускаете Марка, и я обмениваю эту чертову штуку, при условии, что вы оставите нас в живых и больше не потревожите.

– Как много условий, что мне мешает взять нужное силой?
– Его губы изогнулись в улыбке, такой, что мое сердце испуганно дрогнуло.

– А что вам мешало до этого?
– с вызовом ответила я.
– Вам нужен камень, а я единственная знаю, где он сейчас находится. Так что играем по моим правилам. Если хоть что-то случится с

Марком или со мной, вам больше никогда, слышите, никогда не заполучить камень!

Мужчины замерли, как по команде посмотрев в потолок, будто услышав странный зов, предназначавшийся им одним. Я тоже прислушалась, но сумела различить лишь приглушенную музыку, доносящуюся откуда-то из-за стены, что-то из классики блюза. Звуки из клуба совершенно не пробивались под землю.

– Кого ты с собой привела?
– взревел тот, что находился ко мне ближе всего.
– Полицию?

Идиотка, они тебе не помогут. Никто не поможет.

– Отведи ее к этому придурку, разберемся позже.

В комнате началась настоящая паника, словно кто-то нажал на кнопку быстрой перемотки, и я даже не успела среагировать, как один из мужчин схватил меня под локоть и поволок в дальний угол, где виднелась узкая дверь. Мои ноги скользили по полу, не находя опоры, сопротивление казалось невозможным. В это время двое других направились к выходу, как бы невзначай доставая из-под пиджаков блестящее оружие и проверяя обоймы. Сердце-предатель пропустило удар, но страх сдавил горло, не позволяя закричать. Никто бы и не услышал.

Мужчина открыл дверь, втолкнув меня внутрь, словно бесполезный хлам. Я запнулась о ступеньку и полетела вниз, в темноту, с ужасом осознавая, что пары метров окажется достаточно, чтобы сломать шею и грохнуться на землю уже хладным трупом. Но падение продлилось недолго, всего несколько ступеней и ладонь ударились о твердую поверхность.

Пыль, взметнувшись, защекотала нос, а тело пронзило сотнями болезненных иголок, от головы, до кончиков пальцев. Стон разорвал тишину, но мне ничуть не стало лучше. Острая боль сменилась тупой, окончательно прижав меня к земле.

– Астра.
– Голос Марка холодной рукой коснулся сознания, не позволяя окончательно провалиться в темноту.
– Это ты?

Мне удалось выдавить из себя лишь очередной стон. Полумрак и боль - все повторялось.

Снова и снова, как замкнутый круг, один день, продолжавшийся второй год подряд.

– Тебе сильно досталось?
– как ни в чем не бывало продолжил он.
– Астра?

– Чертов урод, - прошипела я, приподнимаясь на локтях и чувствуя, как в кожу впиваются маленькие острые камешки.
– Все из-за тебя.

– Ты все-таки пришла.

Я обернулась на голос, всматриваясь сквозь плотную завесу темноты, пытаясь увидеть его фигуру. Марк согнулся пополам, опустив голову, словно не в силах усидеть прямо, его руки были связаны за спиной, делая парня еще более жалким. Вряд ли эти дни показались ему южным курортом.

– Потому что полная идиотка.
– Мне наконец удалось сесть, отряхивая грязь с ладоней и колен.

– Как ты мог так со мной поступить? Сдать им?

– Не ной, все же в порядке. Мы вместе.
– Он издал короткий смешок, немного сдавленный и совершенно чужой.
– А теперь развяжи меня, руки ужасно затекли.

Я медленно подползла к нему, чувствуя запах пота и немытого тела, а судя по заострившимся скулам, ему приходилось пренебрегать не только душевыми процедурами, но и приемами пищи.

Жалость капля за каплей сменяла обиду и злость. Он действительно выглядел ужасно - спутанные волосы, впавшие глаза, разбитые губы, запекшаяся кровь, скрывшая половину лица.

Мои семьдесят два часа прошли куда как лучше, чем у него.

– Почему ты сам себя не освободил?
– удивилась я, не понимая, почему он терпел это мучение.

– Они что-то мне вкалывают, - прохрипел он, покачав головой, словно пытаясь сбросить с себя наваждение.
– Трудно сосредоточиться. Черт, Астра. Давай уже.

Веревки оказались тугими, натянувшись только сильнее, когда я попыталась их распутать, почувствовав, как согнулись ногти, готовые в любую минуту сломаться. Путы буквально вросли в его кожу, не желая отпускать свою добычу.

– Быстрее, что ты возишься?
– простонал мужчина, когда я задела его ссадины на запястьях.

– Молчи.
– Я вспомнила о рюкзаке, в который бросила перочинный ножик, но осмотрев подвал, или куда еще нас могли запереть, не нашла ничего, хоть отдаленно напоминавшего мою сумку.