Если мне память не изменяет, у Пило впервые нет никаких набросков.

– Можно…

– Нет, – снова перебил Щуплого Младший. – Пить не будем.

– Но…

– Да я просто уверен, что ты прихватил флягу-другую с вином или чем покрепче.

Что верно, то верно – некоторые люди не меняются. А уж если эти люди носят прозвище Щуплый…

– Что скажешь, Зануда? – обратился ко мне командир.

– Демоны его знают. У нас с едой как?

– Потеряли мешок, осталась половина запасов. Хватит дня на три, если не будем налегать.

– Тогда предлагаю на горшок и в люльку.

– Что? – не понял Ушастый.

– Спать, говорю, давайте.

– А греться как? – Пило явно озадачился этой проблемой. – Или ты предлагаешь…

– Да чтоб тебя демоны задрали! – отмахнулся я, и, судя по всему, задел чью-то физиономию. – Сейчас папа Зануда подарит деткам свет.

Молясь всем богам (даже если я в них не верю, это не мешает мне тешить себя надеждой), кое-как я отыскал свой мешок, который все же не посеял даже в минуту смертельной опасности, не то что некоторые… Порывшись, вытащил на свет склянку и камень, и положил их себе под ноги.

– Трах-тибидох и абракадабра. – Я разбил склянку о камень.

Тут же нашу… все-таки пещеру озарил мерный красноватый свет.

– Нейла вроде говорила, что из тебя маг – как из воска стрела, – почесал подбородок стоявший рядом Руст.

– А это и не магия.

– И что же это такое? – Пило нагнулся к камню, который теперь светился, и протянул к нему руку, но тут же отдернул и засунул в снег. – Заграф гос! Что это за отрыжка бездны?!

– Наука, друг, наука, – вздернул я палец к небу, то бишь своду. – Наставник когда-то научил.

– Занятный у тебя наставник, – протянул эльф, пристально вглядываясь в наш самопальный обогреватель. – А почему он снег не прожигает?

– А демоны его знают, – отмахнулся я. – Короче, вы как хотите, а я спать.

Стоило мне только завернуться в плащ, как Пило вспомнил, что он вроде как начальник.

– Так! – гаркнул он. – Не расслабляться. Действуем, как если бы находились на территории противника!

– Мы и так на ней, – заметил Руст и тут же схватился за скулу.

А что я говорил? Колдуньи и Молчуна нет, подзатыльники сменились тычками.

– Смена дозора – каждые два часа. Первый я, потом Ушастый, третьим Руст, замыкает Ройс.

– А почему я третьим? – возмутился Щуплый.

И я его прекрасно понимаю. Стоять в дозоре третьим, когда в отряде всего четверо разумных, означает лишь одно: хрен ты выспишься.

– Потому что я так сказал. Все, всем спать!

Руст еще немного повозмущался, но в итоге последовал моему примеру. Так мы и сгрудились вокруг красного камня. Младший заступил на вахту, а я решил проверить внезапно возникшую теорию. Легкое усилие – и вот я погружаюсь в тянущую и манящую глубину. Но вместо пустоты и клубка энергии вижу тысячи… миллионы… нет, мириады нитей. Все они куда-то тянутся, бесчисленное количество раз переплетаясь друг с другом. И долго смотреть на них невозможно, начинает кружиться голова, хотя как она вообще может сейчас кружиться? Чуть полюбовавшись открывшимся великолепием, я полетел, поплыл, пошел… в общем, не знаю, как описать чувство, когда перемещаешься внутри подсознания и через некоторое время достиг центра, так мне показалось. И вместо стены или чего-то такого обнаружил пламя или что-то в этом роде. Нейла говорила, каждый видит свой дар по-своему, ведь у каждого свой внутренний мир. Что ж, видать, у меня небогатое воображение, если вижу только энергоканалы и огонек, являющийся их источником. К сожалению, не могу определить, к какой области искусства я тяготею. Хотелось бы, конечно, стать заклинателем, но посмотрим. Как карты лягут, так и будет, жаловаться не стану в любом случае. Так и заснул.

Поутру, вернее, через шесть часов меня разбудил раздраженный Руст и тут же плюхнулся спать. Особо делать было нечего. Мы оказались заперты в ловушке, причем я слабо понимаю, как мы здесь оказались. За спиной – сплошная стена из снега, впереди – непроглядная тьма, еле разгоняемая светом камешка, сверху – каменный свод. Выход один – идти вперед. И для такого предприятия у нас есть все, кроме самого важного, – факелов. Так что придется использовать красный булыжник. Но что мне о нем известно? Смесь, которой он обработан, – куча трав и несколько порошков из костей разных тварей. Никакой магии, лишь основы алхимии. Камень, кстати, самый обычный, подобрал перед походом. Ладно, придется использовать самое дорогое.

Из мешка на свет появилась потрепанная куртка с многочисленными заплатками. Обнажив младший кинжал, я распотрошил некогда дорогую мне броню. Еще бы она не была дорогой – почти полсотни золотом отвалил за нее, а она пережила лишь один бой и несколько разведрейдов. На снег шлепнулись железные пластины. То, что мне и нужно. Станут основой будущего светильника. Располосовав кожу на полоски, я стал переплетать их между пластинами. В итоге получился своеобразный корпус, в который можно положить наш камень. А через многочисленные прорези пробьется достаточно света, чтобы нам не приходилось играть в кротов.

Покончив с нехитрым изобретением, я сверился со временем. Как это сделать, когда под рукой нет часов, звезд или солнца? Каждый воин объяснит вам это так – как решишь, так и будет. Так что два часа вахты – это очень субъективный отрезок времени, который зависит напрямую от совести. И что-то мне подсказывает, что Руст отсидел несколько меньше положенного. От нечего делать я стал тренироваться. Разгоняя сердце до предела, усилием воли заставлял его остановиться, а потом снова запускал на полную катушку. Не советую повторять это дома. Не имея под рукой нужных зелий, через сезон таких истязаний любой разумный загнется от инфаркта или чего-нибудь в этом роде. Сварить нужную микстуру не так и сложно, единственный минус – это ужасный, до омерзения отвратный вкус. Возможно, именно такие ощущения вызывает протухшая крыса. Сам не знаю, не пробовал – Добряк как-то делился приобретенным жизненным опытом. Его в Рагосе сильно прижали, и он две декады провел в канализациях, где пищевой рацион не отличается особым изобилием.