– Где он?

– У меня в кабинете, в нижнем ящике стола.

Бубнов вслед за начальником вышел из кабинета. Игнатьев запер дверь; обернувшись к оперу, сказал:

– Держи рот на замке. Об этой записи никому ни слова!

– Понял, не дурак.

– Раз не дурак, тогда топай в свой кабинет! – строго произнес Игнатьев. – Займись своими прямыми служебными делами… сам говоришь, что «зашиваешься».

– Есть, товарищ подполковник.

– Постой, – Игнатьев поймал своего подчиненного за рукав. – Пока я не позвоню, сидите оба здесь! Из отдела ни шагу! Понял? А теперь шагай в свой кабинет!

Подполковник Игнатьев позвонил Бубнову по служебному телефону, когда на часах было четверть двенадцатого ночи.

– Бубнов, ты еще у себя?

– У себя, товарищ подполковник, – устало сказал опер. – Ждал от вас звонка, как вы и велели.

– Одевайся и спускайся вниз. Захвати с собой чехол с компьютером Пашкевича! Мы уже подъезжаем к отделу…

– А стажер?

– Гецко?.. Пусть еще поработает с документами. Давай, Бубнов, не мешкай!..

Виктор достал из нижнего ящика стола чехол с ноутбуком и планшетником внутри. Надел куртку, повесил чехол на плечо, взял также свой портфельчик и направился к выходу.

– Виктор Иванович, я могу быть свободен? – спросил стажер.

– Работай, Гецко, не отлынивай, – мрачно сказал Бубнов, берясь за дверную ручку. – Я в твои годы пахал как Папа Карло… и даже ночевал в отделе.

Опер, открыв заднюю дверцу подкатившего к служебному входу «Форда», передал Игнатьеву чехол с лэптопом.

– Садись вперед, – сказал тот. – Придется нам проехаться в одно место…

Бубнов уселся в кресло пассажира. Водитель, ничего не спрашивая у Игнатьева, тут же тронулся. Спустя короткое время полицейский «Форд» пристроился сзади у массивного темно-серого «Гелендвагена». Зазвучали «крякалки»; хотя движение было уже не столь интенсивным, как еще пару часов назад, все же водители и пассажиры этих двух служебных транспортов дорожили временем…

Бубнов обернулся к начальнику.

– Павел Андреевич, могу я спросить…

– Едем в один адрес, – отрывисто бросил Игнатьев. – Большего пока сказать не могу… Да и сам не знаю.

Вскоре обе машины, просквозив по Смоленской набережной, вынеслись на Бородинский мост. У Бубнова, когда он догадался – а он именно догадался, – куда они держат путь, возникли дурные предчувствия.

Слева остался поворот на Киевский и привокзальную площадь. Водитель джипа отключил сигнал и проблески. «Гелендваген», а вслед за ним полицейский «Форд», въехали во двор восьмиэтажного дома сталинской постройки на Большой Дорогомиловской.

Припарковались у одного из подъездов. Бубнов обратил внимание на массивный темно-синий микроавтобус с эмблемой столичного главка, стоящий здесь же. Равно как и на то, что возле дверей подъезда стоят двое крепких мужчин в штатском.

– Что-то случилось? – спросил он, обернувшись к начальнику.

– Возможно… скоро узнаем.

Заметив, что подчиненный собирается выйти из «Форда», Игнатьев сердито сказал:

– Отставить! Если мы понадобимся, нас позовут.

Сразу несколько мужчин в штатском вошли в подъезд… Бубнову нестерпимо хотелось курить. Он мысленно ругал себя за то, что перед выездом на «выволочку» дал ЦУ стажеру прослушать эту флешку. Если бы он сам ее просмотрел, то предпочел бы без шума и пыли сбросить ее на фиг… от греха подальше.

Их дело уголовка; а тут попахивает – воняет! – большой политикой. Лично он давно уяснил, что не следует лезть в эти высокие сферы простому честному менту.

Но что теперь об этом говорить.

Спустя примерно четверть часа из дверей подъезда вышел один из людей в штатском. Он подошел к «Форду», открыл заднюю дверь; негромко произнес:

– Павел Андреевич, разрешите задать несколько вопросов вашему сотруднику.

– Да, конечно. – Подполковник коснулся плеча сидящего впереди оперативника. – Бубнов, с тобой хотят побеседовать товарищи из… из родственного ведомства!..

– Не здесь, – сказал сотрудник ФСБ. – Виктор Иванович, – обратился он уже к старшему оперу, безошибочно назвав его имя и отчество, – следуйте, пожалуйста, за мной.