В эту минуту они не хотели быть вместе, не сегодня: каждый, кто был там, стал бы не утешением, а напоминанием.

Они потеряли ее.

Каждый раз от этой мысли колени Аарона слабели, а в рот тут же вплескивалась новая порция алкоголя. Вот только не помогало. Ничего не помогало.

«Скажи, в этом доме ловушка?»

Ее волосы развевал ветер, тонкие женские пальцы непривычно смотрелись на жесткой стали автомата, он заметил это уже не в первый раз.

«Да, возможно… Нам придется быть острожными. Я бы оставил тебя здесь, но не могу …»

«Понимаю…»

Она понимала. Ей все это не нравилось, но она пошла за ним, а потом погибла для того, чтобы они выжили.

– Что же я наделал? Прости меня, Господи… прости…

Миров огромное множество.

Больших, маленьких, странных, приятных, опасных, пустых, интересных, чужих или родных.

Их было миллионы: сияющими точками они плыли вокруг – близко и далеко, и до каждого можно было дотянуться мыслью, в каждый можно было отправиться, чтобы прожить выбранный опыт – испытать горе или счастье, погрязнуть в проблемах или вкусить сладкие минуты славы, любить или ненавидеть, желать, страдать, мечтать, добиваться… Жить. Быть. Ощущать.

А позади сияла гармония – свет, порождающий материю, способную воплотиться в предмет, улыбку, человека, звук, каплю воды, зеленый листок, эмоцию, камень, порыв ветра. Гармонию, в которой можно было отдохнуть, находясь в балансе со Вселенной и самим собой, с тем, что на самом деле представляет высшее и единственное «я», не облеченное в форму.

Качнешься назад – и окунешься в ласковое сияние, что согревает, насыщает покоем и наполняет силой; вперед – приблизишься к миллионам светящихся точек, вновь к мирам, к воплощению.

Кем я была? И почему нахожусь здесь, на пороге, не решаясь сделать выбор? Отдохнуть хотелось: умиротворения душа не знала давно… Однако что-то удерживало от принятия решения. Сознание застыло, созерцая миры. Из какого из них я пришла и что испытывала там? Почему я не помню почти ничего, кроме обрывочных эмоций и картин, тянущихся из как будто недавней жизни?

Кто я?

Я – свет. Я родилась из света и в любой момент уйду в него. Невозможно ни приобрести, ни потерять, ни бояться, ни желать: в истинной речи не было таких понятий. Но были другие – «быть», «сила», «чувствовать», «любить», «счастье». И Любовь была главным составляющим всех этих слов.

Почему же я медлю? Там, позади, я найду все, что когда-либо хотела найти – идеальную гармонию, мир, паузу… Но миры впереди манили. Какой из них? И зачем?

И вдруг память, до того затаившаяся на краешке сознания, будто прилипший к камешку листок, шелохнулась и воспроизвела изображение девушки, сидящей на краю чьей-то кровати в темной спальне.

– Мама, проснись… я вернулась домой, мам…

Спящая женщина, русоволосая, не старая и не молодая, проснулась в тревоге. Огляделась в пустой комнате, судорожно прижала руку к груди. Что разбудило ее? Как будто дочкин голос.

– Мам… я здесь! Вот она я, здесь, с тобой! Я пришла домой…

Женщина устало смотрела в окно: наверное, показалось.

– Почему ты не видишь меня, мам?

Девушка начала всхлипывать, не замечая, что ее сияние тускнеет.

– Я же пришла, я же обещала… Почему не видишь, почему?

От этого воспоминания сознание трепыхнулось; лицо женщины казалось смутно знакомым. Откуда это вернулось и что пыталось этим сказать? А потом в воображении возник мужчина…

Крепкий, одетый в странный серебристый костюм, склонившийся над кем-то. Он не плакал, но излучал такое отчаяние, что мир вокруг него колебался волнами, прогибался в судорогах. Мужчина застыл – на кого он смотрел, что видел? Почему столько силы обратилось в боль? Его мир мог не выдержать, но того это едва ли интересовало…

Почему это осталось во мне, не ушло, не растворилось, не рассеялось, как другие воспоминания? Что-то осталось незавершенным… Вокруг затрепетала разбуженная вспыхнувшими эмоциями сила.

Сияние за спиной перестало привлекать: я еще успею в настоящий дом, но туда я приду позже. Мне что-то нужно срочно закончить. Но что? И какой из этих миров – нужный? Как найти? Как выбрать? Где он?

Они пришли в Реактор сутки спустя, собрались всем составом практически молча: необходимость поговорить с Начальником повисла тяжелым мечом над каждым. Хотя, о чем говорить? Извиниться за то, чего не изменить и не исправить? Может быть, хотя бы рассказать, облегчить душу или принять в лицо заслуженный укор? Нельзя просто забыть, нельзя не отдать последнюю дань, нельзя не попрощаться. С ней.