– Джон, систематизируй полученную информацию, возьми заключения из лаборатории и продолжай допрос. Я сейчас буду.

К этому времени Начальник успел подробно объяснить мне, какой эффект производит его прикосновение на клетки человеческого организма и что возвращение способностей можно ждать через день-два, как только нервная система отдохнет. Пока же посоветовал заняться чем-нибудь расслабляющим для ума и тела, ждать и не тропить события. Все уроки были отменены. Я видела, что Дрейку не терпится попасть обратно в Реактор: оказывается, этого нападения (а не ограбления, как поначалу думали мы с Клэр) в Комиссии ждали давно; им позарез нужна была новая информация, а так как они были уверены, что Фурии не выпустят врагов из дома, то с нетерпением ждали подобной ошибки врагов. Теперь в руках людей в серебристой форме, по всей видимости, были нужные нити, ведущие к организатору недавних преступлений.

Что ж, у Комиссии всегда все отлично просчитано.

И из-за этого я до сих пор не могла понять, стоит мне обижаться или нет?

С одной стороны, неприятно знать, что ты был наживкой. С другой – Дрейк (это было видно с его слов и поведения) никогда бы не стал рисковать понапрасну. Тем более мной. По его словам, все это время его люди ни на минуту не выпускали меня из поля зрения и среагировали на вторжение еще до того, как я нашла в спальне мобильник.

Выслушав это логичное заверение вкупе с отсутствием излишней эмоциональности в голосе, я подумала о том, что Дрейк идеально подошел бы на роль Шерлока Холмса в нашем мире. Великолепный ум и ноль соплей. Продюсеры бы передрались за такой ценный трофей. И если бы не настоящее беспокойство, перемешанное с трепетным теплом в глубине глаз Начальника, мне, как примерной «жене», пора было бы браться за скалку.

Наше прощание прервали тихие шаги по коридору – и на секунду я испытала разочарование: не могла Клэр подождать минутку? Но, разглядев в полумраке коридора ее заплаканное лицо, тут же забыла о собственной досаде. Еще ни разу за все то время, что Клэр жила в этом доме, я не видела ее слез. Всегда сдержанная, аккуратная, несколько сухая внешне, она напоминала строгую и терпеливую няньку для чужих непослушных чад, но в этот момент сама вызывала ассоциации с одним из них. Струящиеся влажные дорожки на щеках, растрепанные темные волосы, опухшие веки и закушенные губы. Подбородок ее дрожал, а в вытянутых вперед ладонях лежало что-то темное, влажное и шерстяное.

Я тут же подскочила к ней.

– Клэр, что это?

Борясь с рыданиями, она ответила:

– Дина, это Смешарики. Мертвые. Остальные там… под лестницей… сидят грустные, боятся выйти. Дина, эти люди убили пятерых!

И она разрыдалась в голос.

На душе вдруг стало тяжело. Неужели эти маленькие обездвиженные комки – наши Пушистики? Те самые, что так отважно стояли на страже этого дома? Глядя на темную шерсть и закрытые глаза (у одного был немного приоткрыт маленький беззубый рот), я почувствовала, что сейчас сама начну рыдать. Наши чудики… наши Смешарики, просившие у телевизора «нанас». А теперь просто маленькие клочки, навсегда забывшие, как дышать. С кровью, с бурыми пятнами на боках, охладевшие внутри.

– Нет… – тихо прошептала я, – нет!

Молчавший до этого момента Дрейк произнес.

– Я распоряжусь в лаборатории, вам вырастят новых. Столько, сколько попросите.

Клэр зарыдала еще громче.

– Не на-а-а-адо новых! Мы хотим этих, на-а-а-ших, родных…

Все еще не веря своим глазам, я медленно протянула руку и прикоснулась к замершим комкам шерсти. Крохотные, беззащитные, пытавшиеся укрыть нас от пуль своими телами. Внутри начало подниматься негодование – неумолимый поток злости и гнева. Воздух вокруг вдруг пошел невидимыми волнами, темная часть меня начала открывать глаза, чтобы отыскать того, кто достоин мести.

– Ди, успокойся! – жестко приказал Дрейк, но я едва слышала его. Сердце налилось едкой горечью, медленно обращающейся в холодную ярость. – Успокойся, я сказал!

Получив невидимую пощечину по сознанию, я вздрогнула и очнулась. Злость схлынула: словно в сосуде, где она начала накапливаться, кто-то проделал дырочку.

– Тебе нельзя сейчас терять остатки энергии! Хочешь, чтобы способности ушли насовсем? Остынь!

Дрейк был предельно холоден, собран и зол.

Растерявшись от быстрой смены ощущений, я беспомощно переводила взгляд то на Начальника, то на мертвых Смешариков, чувствуя, как испаряющийся гнев затапливает новая волна отчаяния. Так не должно было быть… Не должно! Они ведь Фурии, они – наши. Они не могут просто взять и умереть, так нечестно! А я не умею лечить, не научилась…

Из моих глаз покатились слезы, в горле, не желая проглатываться, рыбной костью застыла обида на несправедливость жизни. В голове скользнула шальная, почти безнадежная мысль.

– Дрейк, ты ведь вылечил Мишу… Знаю, он тогда был живой, но ты ведь смог. Помоги им. Пожалуйста, помоги им!

– Ди…

– Да, пожалуйста, помогите! – присоединилась Клэр, всхлипывая. – Богом молю, если есть хотя бы шанс, помогите им… заклинаю…

Дрейк, поджав губы, неодобрительно смотрел на нас.

Вдруг из глубины темного коридора по полу в нашем направлении покатились маленькие тени. Один за другим из-под лестницы выехали Смешарики и сгрудились у ног Клэр, все, как один, опасливо глядя на Дрейка.

Мы с удивлением наблюдали за процессией из взъерошенных, грязных, сбившихся в одну тесную кучку существ.

Несколько секунд в коридоре было тихо. Потом один из глазастиков открыл рот и тоненьким тихим голосом, старательно напрягая связки, выговорил:

– Моги…

Несколько секунд царила тишина. Только куча глаз, напряженно уставившаяся на Дрейка в немой мольбе и ожидании чуда.

Затем рот открыл другой:

– Эйк, моги…

Тишина. Третий:

– Моги нам…

Затем подключилось еще несколько: