Видимо, так случается: можно стать другим, можно уйти вперед или в сторону, оставив кого-то или что-то в стороне. А они так и будут ждать назад родную и знакомую Динку, не подозревая о том, что та вот уже несколько месяцев как исчезла. Каждый вечер мама будет ждать поворота ключа в дверях и знакомых шагов, а они, наверное, вообще не прозвучат, потому что возвращаться сюда с каждым разом все тяжелее.

По дорожке перед подъездом, шурша большими желтыми пакетами с надписью «Кора», прошагала тетка. Подскользнулась на покрытом тонким льдом тротуаре, опять обрела равновесие и скрылась за углом.

В вышине, спереди, сбоку и позади горело множество окон – обычный квартал из высоток обычного города, утонувший в плотной синеве вечернего воздуха. Гул машин с дороги, хохот устроившегося с пивом в руках молодняка у соседнего подъезда.

Все то же начало Ноября. Уже ставшее вечным.

Была в этом всем какая-то неправильность, в этом застывающем намертво времени.

Уж лучше бы оно шло. Лучше бы люди в мое отсутствие менялись и старели: подобный ход времени адекватно, пусть и не без грусти, воспринимался сознанием. А когда вот так…

Для того чтобы внести необходимые и желанные изменения: чтобы достать маме денег на ремонт, чтобы бабушкина лотерея закончилась выигрышем – здесь следовало проводить гораздо больше времени. Недостатка в идеях не было. Недостаток был в желании.

Я не могла себя понять, и от того кружила в самобичевании.

Неужели я больше не люблю маму? Ведь люблю же? Тогда почему не хочу подниматься в квартиру?

Как же совместить все эти рвущие на части противоречия?

Тогда, стоя перед собственным домом и глядя в светящееся окно кухни, я еще не знала, что очень скоро все изменится. Что события, сгрудившиеся за ближайшим жизненным поворотом, только и поджидают момента, чтобы наброситься, закружить, замести в свой водоворот, почти что утопить в нем.

Тогда мне казалось, что в мире нет сложнее проблемы, чем понять, что превратило любящую дочь в отстраненного от семьи чужого человека, но оказалось, что показавшиеся на поверхности изменения, уже так сильно всклокочившие переживаниями реальность – это лишь вершина поднимающегося из глубины судьбы айсберга.

Может быть, я все же поднялась бы наверх и провела вечер дома, пытаясь прикинуться «совершенно-обычной-дочкой». А может, простояв в стылом дворе еще пару десятков минут, решила бы переместиться куда-то еще, когда настойчивый зуд чипа в плече уведомил о том, что в ближайшее время принимать решения о том, где мне быть, будет Дрейк.

То был вызов в Нордейл. И испытав смесь грусти и облегчения, в последний раз посмотрев в окна своей квартиры, я прыгнула назад.

Я чувствовала себя попеременно то Никитой, то Даной Скалли, то подружкой всех Джеймсов Бондов одновременно – одним словом взволнованной героиней шпионских боевиков. А все потому, что перед глазами находился большой экран, на котором мелькали черно-белые и цветные фотографии «объектов» и врагов, а рядом со мной на стульях, сложив руки на груди и вытянув обутые в разнообразные ботинки ноги, сидело девять мрачных сосредоточенных парней – спецотряд в своем обычном для меня составе.

Ну и конечно, Дрейк – Большой Брат всех Уровней и владыка ценной информации о том, чем мне и коллегам предстояло заняться в скором будущем.

Кабинет был погружен во мрак; на лицах лежали отсветы от экрана, куда падал, высвечивая не только изображения, но и пыль, ровный луч прожектора. Все слушали Начальника молча и внимательно, я же ерзала, как перевозбужденная школьница, которой впервые предложил свидание плохиш из соседнего двора (до того пару лет втайне снившийся по ночам).

«Мамина помада, сапоги старшей сестры…»

Эй! Да я же в фильме! В самом настоящем Голливудском боевике! Грозный шеф объясняет Важное Задание, вокруг исключительно крутые парни, один супермэнистей другого, а я буду во всем этом полноценно участвовать. Не какая-то секретарша, приносящая этим мачо кофе, не стенографистка, грустно вздыхающая, что настоящая жизнь и приключения достанутся кому-то другому, а ей придется вечером скучно шагать по знакомой дорожке домой, нет. Я – Бернарда – собиралась участвовать в предстоящем приключении наравне со всеми. Как профессионал, как специалист, как «один из них». Еще раз поерзав, я романтично вздохнула и тут же мысленно упрекнула себя:

«Дура, там, наверное, опасно. Настоящая боль, настоящая кровь, а твои способности то проявляются, то нет, безо всякой надежды предсказать их».

Ну и ладно. Успею еще стать серьезной и хмурой, жизнь любит учить таких, как я, уму-разуму. Зато сейчас можно вволю понаслаждаться ощущением присутствия в фильме. Уж слишком сильно на меня действовала пропитавшаяся исключительно мужским присутствием энергетика помещения.

Дрейк, стоящий рядом с экраном серьезно посмотрел на собравшихся.