В 1872 году на территории Кремля, в Манеже, на набережной Москвы-реки и особенно в Кремлевских садах была развернута грандиозная Политехническая выставка. Всего было построено 88 разнообразных павильонов, для размещения которых сад пришлось основательно проредить. Многие старые деревья и кустарники были в это время вырублены, в частности, был оголен склон холма в Среднем саду, так и оставшийся потом ничем не засаженным. Выставка пользовалась большим успехом, особенно среди школьников, для которых вход на экспозиции был бесплатный, по ученическому билету, и в вакационное время школяры толклись там целыми днями: сбегают только домой пообедать и чаю выпить — и опять на выставку. Здесь имелось множество занимательных экспонатов с подробными этикетками, а еще можно было бесплатно взять проспекты или образчики товаров текстильного производства, а кое-где устраивались и дегустации. «В каких-то восточных палатках, — вспоминал Н. П. Розанов, — помещались на столах огромные круги кавказского сыра, который давался по кусочку и осматривавшей выставку публике, и мы, конечно, неоднократно подходили за этим угощением к раздававшим его каким-то грузинам, которые при этом иногда были столь любезны, что подносили нам „опробовать“ и кавказское красное вино» [431] .

После того как павильоны разобрали, сад на долгое время пришел в упадок на аллеях и дорожках оставались свалки, исчезли цветы, которых раньше было довольно много, и всякое посещение публикой сада прекратилось, так что даже и снаружи его территорию огородили безобразным дощатым забором. В этот период сад облюбовали московские золоторотцы, что, разумеется, усугубило общее ощущение разрухи. Лишь во второй половине 1880-х годов, в бытность городским головой Н. А. Алексеева, забор сломали, бродяг выгнали, сад опять привели в порядок и обнесли чугунной решеткой.

Что же касается Нескучного и соседнего с ним «Орлова сада», то, как рассказывал М. Н. Загоскин, в начале века он был «сборным местом цыган самого низкого разряда, отчаянных гуляк в полуформе, бездомных мещан, ремесленников и лихих гостиннодворцев, которые по воскресным дням приезжали в Нескучное пропивать на шампанском или полушампанском барыши всей недели, гулять, буянить, придираться к немцам, ссориться с полуформенными удальцами и любезничать с „дамами“… На каждом шагу встречались с вами купеческие сынки в длинных сюртуках и шалевых жилетах, замоскворецкие франты в венгерках, не очень ловкие, но зато чрезвычайно развязные барышни в купавинских шалях, накинутых на одно плечо, вроде греческих мантий. Вокруг трактиров пахло пуншем, по аллеям раздавалось щелканье каленых орехов, хохот, громкие разговоры» [432] .

Потом Нескучное купил князь Шаховской. Сад был вычищен и приведен в порядок Был выстроен Воздушный театр, в котором давали водевили, дивертисменты и даже комедии, трагедии и балеты. «Я очень помню, как однажды в проливной дождь дотанцевали последнее действие „Венгерской хижины“ почти по колено в воде», — рассказывал М. Н. Загоскин [433] . Сам сад был на редкость романтичным местом — сильно пересеченная местность придавала ему своеобразие и очарование: здесь имелись змеящиеся по склонам выгибные аллеи, глубокие сырые овраги, воздушные мостики, беседки на обрывистых кручах и даже что-то вроде острова, «который вместо воды окружен был со всех сторон обрывистыми оврагами» [434] .

По воскресеньям здесь была неизменная музыка, песельники и фейерверки, но выделялся сад на общем фоне еще и тем, что рядом с ним существовало заведение искусственных минеральных вод, также принадлежавшее Шаховскому. Оно стояло на самом берегу Москвы-реки и включало несколько живописных домиков для ванн и питья воды, колодец и галерею для прогулок в ненастную погоду. Полный курс водолечения с прогулками по галерее стоил 15 рублей, ванны от 5 до 10 рублей ассигнациями. Воды были как искусственные, так и натуральные, привозные. По деловой ли незадачливости владельца или по тогдашней отдаленности места от Москвы, но особым успехом заведение не пользовалось. Аристократия ленилась в него ездить, а публика попроще ни в какое водолечение не верила и денег на него тратить не собиралась. Вскоре к тому же у заведения Шаховского появился конкурент. В 1828 году на Остоженке открыл собственное «Заведение искусственных минеральных вод» популярный в Москве доктор Лодер.

Эта новая лечебница находилась гораздо ближе к центру города, почти в сердце «дворянской» Москвы — в Хилковом переулке, и практически сразу вошла в невероятную моду. Здесь были обширный дом с двумя пристроенными галереями, большой сад с музыкой и дорожками для прогулок, — все как полагается. Здесь были «искусственные газовые и тинистые ванны… купальня с палаткою для удобного и безопасного купания в реке, сверх того… травяные и обыкновенные ванны» [435] . Открывалось заведение в 5 часов утра, потому что воды надо пить пораньше, и почти сразу начинался съезд — событие для дворянской Москвы почти невероятное, ибо обычно ее представители редко вылезали из постели ранее полудня. А. Я. Булгаков писал брату: «Давно обещал я Лодеру, да и самому хотелось посмотреть „Заведение искусственных вод“. Встал сегодня в 6 часов и отправился, позавтракав, туда. Там нашел я Лодера, который все мне показал. Все устроено прекрасно, по-моему, лучше, нежели в Карлсбаде… Я нашел множество дам и кавалеров, более 130 человек» [436] .

Не выдержав конкуренции, заведение на Воробьевых горах прекратило свое существование, а вместе с ним вскоре приказал долго жить и увеселительный сад. Популярность Нескучного добил Петровский парк — ездить туда было и ближе, и приятнее, чем в расположенное на отшибе Нескучное, отделенное, к тому же, от города малоаппетитными сорными пустырями.

Возрождение места произошло лишь в 1840-х годах, после того как эту территорию приобрело Дворцовое ведомство. Бывшая орловская усадьба была перестроена под царскую резиденцию — Александринский дворец, а сад стал считаться царским, и для входа в него теперь следовало получить пропуск от дворцовой конторы. У входа стояли два караульных и гауптвахта с дежурным офицером, который эти пропуска проверял. Впрочем, после смерти Николая I излишние строгости и пропускная система были отменены, и в Нескучный вновь устремились все желающие.

С этого времени Воробьевы горы превратились уже почти исключительно в прогулочное место, куда охотно ездили на пикники. Добирались до Воробьевых гор на лодках от Устьинского или Крымского моста за 50–75 копеек. «Лодка без малейшего шума плывет по зеркальной поверхности реки. Все полно какого-то очарования, и вы невольно поддаетесь волшебному обаянию живописной местности и как будто переноситесь в иной поэтический мир, — вспоминал И. А. Свиньин, часто посещавший сад в студенческие годы. — Здесь вы найдете такие девственные места, где искусство еще не коснулось природы, и где постоянно царит такая поразительная тишина, что вы слышите даже биение сердца и треск кузнечиков, где над головами вашими безбоязненно порхают лесные птицы и где подчас вы не встретите живого существа» [437] . Здесь было зелено, уединенно и открывался живописнейший вид на Москву. Кстати, огромный овраг на территории Нескучного — целое ущелье, поросшее высоченными соснами, — также именовался у москвичей «Волчьей долиной», — решительно, этот топоним был в городе чрезмерно популярен.