Эта женщина, вместо того, чтобы оставить его в покое, вновь взялась за свое…

– Ну если надоело тебе… вот так… отдыхать… Так иди работать! Я уже и со своими про тебя говорила! Есть сварщик знакомый, он тебя ремеслу обучит. А хочешь, на курсы устроим? Да работы полно сейчас, было б только желание!..

Краснов повернул голову к окну, на котором красовались чистенькие, вышитые то ли украинским, то ли южнорусским орнаментом занавески. Не то, чтобы он интересовался видом за окном, – пятиэтажка находится в районе Машиностроителя, какие уж тут «красоты»… да и стемнело уже. Нет, ему просто не хотелось смотреть на э т у ж е н щ и н у, не хотелось поддерживать бессмысленный разговор.

Он вдруг поймал себя на мысли, что так и не привык называть ее по имени. Даже про себя он называл ее – «эта женщина». Не мог заставить себя, язык не поворачивался назвать «сожительницу» – Мариной. Как-то так у них сразу повелось: она его «Дима», «Димочка», а иногда даже «любый». А он ее – никак.

Отношения у них, надо сказать, сложились довольно странные. Когда они общались про меж собой, то говорила в основном она, благо Марина принадлежит к тому типу женщин, которые способны трещать без умолку с утра до вечера. Рядом с ней никакого радио не надо: она тебе и все новости расскажет, и эстрадный шлягер напоет, и анекдот в нужный момент и четко по теме вспомнит… Краснов же либо отделывался короткими нейтральными репликами, либо вовсе помалкивал. Но не потому, что он такой вот по жизни молчун, замкнутый в себе человек. Просто он не любитель трепать языком без дела. Она – эта женщина – неплохой человек по ходу и к нему относится очень даже «с симпатией». Но все равно – ч у ж а я.

– …пятнадцать тысяч в месяц! Это хорошие деньги, Дима! Так шо… может, в понедельник сходишь в нашу контору?

Краснов повернул к ней голову. Ему понадобилось усилие, чтобы вникнуть в то, что она говорит.

– Баксов? – он посмотрел на нее исподлобья. – Пятнадцать тысяч баксов?

– Тю! Та ты шо?! – Марина запахнула халат на груди, потом подошла к нему и попыталась погладить по голове (он отбросил ее руку, после чего отодвинулся подальше, в самый угол). – Та яки баксы… Где ж у нас столько заработаешь?!

– Вот то-то и оно, – угрюмо сказал он. – Херня это все.

– А шо, разве «пятнашка» в месяц – плохо? По нынешним временам? Ну так нормально ведь… жить можно! Я ведь зарабатываю примерно столько же! Разве нам на двоих не хватит?! Ну ты чего, Дима? Живут же люди как-то! А мы шо? Чем мы с тобой хуже? Вон, можно на курсы устроиться. Год походишь в помощниках машиниста, а потом…

Краснов сгреб со стола початую пачку сигарет и зажигалку. Отсоединил от зарядки мобильник – он купил трубку в станице Сунженской задешево на местном базарчике у ингушей еще с полгода назад. Поднялся с табуретки; отодвинул плечом хозяйку; он сейчас, по правде говоря, едва сдерживался, чтобы не пустить в ход руки…

– Димка, ты чего?!

Краснов выбрался из кухни и направился в коридорчик, где висела его джинсовая куртка. Она – за ним.

– Дима, ну шо я такого сказала?! – Марина, всполошившись, схватила его за локоть правой руки. – Постой… Та куда ж это ты собрался… на ночь глядя?! Димочка… извини… я шо-то не то сказала, да?! Та я ж не со зла! Да подожди ты… давай поговорим!!

Краснов обулся в свои новенькие кроссовки. Взял с полки бейсболку, снял с плечиков куртку. Проверил, все ли на месте. В нагрудном кармане должен быть его гражданский паспорт… Ага, есть, не вытащила, не догадалась… В комнате, в шкафу, хранятся еще кое-какие его вещи. Но это все ерунда, пустяки, потом как-нибудь заберет. А нет… ну и не велика потеря.

– Дима?! А хочешь… хочешь, водочки выпьем?! – она попыталась его остановить. – В холодильнике цельная пляшка есть! И огурчики солененькие, такие, как ты любишь!

– Она положила ему руку на живот, а следом попыталась расстегнуть брючный ремень.

– Ну то шо там наш «хлопчына»? Хочешь, я прямо тут тебе… это сделаю?!

Марина присела на корточки и попыталась было стащить с него джинсы. Краснов сбросил с себя ее цепкие руки, оттолкнул, освобождая проход к двери.

– Димочка, хлопчик мой…

– Да пошла ты! – зло сказал Краснов, хлопнув напоследок входной дверью. – Не хочу я жить вот т а к, понятно?!! Ищи себе другого «хлопчыну»…

Он вышел из парадного, пересек двор, выбрался через проход на Песчаную. Недавно прошел дождь; под тусклым светом уличных фонарей блестели лужицы. Краснов задумался над тем, что ему делать дальше. По ходу, не оставалось ничего другого, как ехать к матери с отчимом – они живут в другом конце города. Но не очень-то хотелось ему возвращаться в «отчий дом», именно сейчас у него не было такого настроения. Пятница, вечер… Молодежь, блин, гуляет, отрывается в такое время. А он, видите ли, не знает, чем себя занять. Разве о такой жизни он мечтал, когда думал о том, чем займется на «гражданке»? Из-за этой «липучки» Марины он на время позабыл и о своих планах, и о том, что у него есть друзья детства; что есть ребята, которые еще его не забыли, с которыми он общался в эти дни меньше, чем ему самому этого бы хотелось.

Краснов посмотрел на наручные часы: половина одиннадцатого.

Вытащил из кармана мобилу; несколько секунд размышлял, кому бы из знакомых позвонить. Набрал номер давнего дружка Лешки Супруна, своего годка и одноклассника, который недавно и сам ему названивал, предлагая встретиться, «накатить», поговорить за жизнь.

– Леха, привет! Это я, Краснов. Извини, что так поздно…

В трубке послышался жизнерадостный голос приятеля.

– О-о, какие люди… Здорово, братишка! Ты куда это пропал, Димон?! Нехорошо забывать старых друзей.