Разумеется, Лев не обладал ни малейшими полномочиями для помазания нового императора, но чтобы упрочить свою позицию, он предъявил документ, который, возможно, стал самой скандальной подделкой Средних веков — «Дар Константина». [117] Согласно этому документу, папа Сильвестр чудесным образом исцелил императора Константина от проказы, и благодарный император «отступил» в Византию, оставив папе не только власть в Западной Европе, но и право передать корону тому, кого он сам выберет. Латынь, на которой был составлен этот документ, слишком явно относилась ко временам более поздним, чем те, которыми он был датирован. Но образование на Западе пребывало в таком упадке, что этот документ использовался для подтверждения папских претензий еще шестьсот лет.

Новости о коронации были восприняты в Константинополе с ужасом. Точно так же, как на небесах есть один бог, так и на земле может быть только одна Римская империя и один император. Ирина могла быть не самым удачным правителем — но это не означало, что неграмотный варвар может претендовать на то, чтобы занимать трон наравне с нею. Кощунственная коронация была публичным оскорблением правильного мироустройства, и то, что эту церемонию провел папа, только усугубляло подрыв основ мироустройства.

Настроения нисколько не улучшились, когда в начале следующего года послы неотесанного франка прибыли в Константинополь с поразительным сватовством, предложив Ирине руку императора. Империя снова объединится под единым началом, заявили они, а Ирина сможет править как новая Феодора и над Востоком, и над Западом. Для шокированных византийских придворных еще большим оскорблением, чем самонадеянность варварских посланников, стал тот факт, что Ирина, похоже, серьезно задумалась над этим предложением. Поскольку в своих владениях она пользовалась всеобщей ненавистью и чувствовала, как вокруг сдвигаются стены, это предложение казалось ей отличным выходом.

Впрочем, ее подданные не намеревались позволить Ирине вручить империю варварскому претенденту. Чтобы избавиться от потерявшего доверие монарха, они действовали быстро, Ирина же почти не оказала сопротивления. Всю жизнь крепко державшаяся за власть, теперь она потеряла ее буквально в мгновение ока. Группе патрициев не составило особого труда сместить ее с трона и арестовать. Послушно сидя под стражей во дворце, которым она распоряжалась еще совсем недавно, Ирина тихо ждала, пока собравшийся на Ипподроме народ провозглашал императором одного из ее министров финансов, а затем покорно отправилась в ссылку на остров Лесбос в Эгейском море.

Свержение Ирины положило конец не только прежнему режиму. Ее правление было последним, когда в христианском мире существовал единый и неоспоримый мирской глава, его конец знаменовал окончательное крушение старого римского мира. Империя Ирины слабо походила на гордое государство Августа, и различия заключались в чем-то большем, нежели пустая сокровищница и разрушенная экономика, ставшие результатом ее недальновидных попыток купить народную любовь. Старый порядок сохранялся на Востоке еще долго после того, как его свет покинул Запад, но результатами набегов и чумы стала тяжкая разруха, в то время как беспрестанные атаки мусульманских армий войск отняли у империи Испанию, Сирию, Палестину, Египет и Северную Африку.

То, что началось с сокрушительного наступления ислама, закончилось коронацией Карла Великого. Византия подверглась чудовищному давлению, как внутреннему, так и внешнему, и каждый слой общества претерпел необратимые изменения. Византия больше не властвовала над Средиземноморьем, раскинувшись по теплым берегам, что дали ей жизнь. Последние следы классической империи Константина и Юстиниана исчезли под обломками правления Ирины, и враги, наседавшие со всех сторон, угрожали самому существованию Византии. Слишком поздно было пытаться исправить нанесенный вред. Византии предстояло приспособиться к новой ситуации или исчезнуть.

Словно для того, чтобы подчеркнуть опасность положения Византии, на заре IX века появилась новая смертельная угроза. Великий полководец пересек Карпаты и объединил племена болгар от Трансильвании до Дуная, выковав тем первую великую Болгарскую империю. Известный только под именем «Крум», ужасный хан разметал посланные против него византийские армии, убил одного императора и сумел стать причиной свержения другого. [118]

Почти не встречая сопротивления, его солдаты атаковали богатые города вокруг Черного моря, захватывая в плен всех их жителей и угрожая полностью наводнить Балканы. Казалось, даже Константинополь был готов пасть перед не знающим поражений завоевателем — но его стены подтвердили свою прочность, и разочарованным болгарам пришлось удовольствоваться тем, что они сравняли с землей предместья и убили все живое, что не успело убраться с их дороги.

К счастью для империи, опасность Крума, как Аттилы до него и Чингисхана после, в большей степени основывалась на силе его личности, а не на какой-либо могущественной основе, и после смерти хана возглавляемая им мощь улетучилась так же быстро, как и возникла. Однако унижения, которые пришлось претерпеть с такой неожиданной стороны, глубоко поразили напуганных жителей империи и привели к повторному возрождению иконоборчества. Что бы ни творили императоры-иконоборцы, в военном отношении они всегда оказывались эффективны — а теперь именно этой доблести крайне недоставало империи. Менее чем через десять лет после смерти Ирины толпа прервала службу в Церкви апостолов, вломившись в богато украшенную мраморную усыпальницу Константина V и умоляя великого иконоборца восстать из мертвых и снова повести византийские армии к победе.