— Не спускай глаз с улицы, — велел он. — Особенно следи за простыми седанами с антенной.

— А как я отличу друзей от врагов?

— Друзья крикнут: «ФБР»!

Замок щелкнул, и Эм Джи распахнул дверь, надавив на нее ладонью. Он спрятал отмычки, вновь вынул пистолет, оттолкнул девушку вправо и рванулся вперед.

— О Боже…

Кэтлин не могла ждать. Вслед за Эм Джи она устремилась в гостиную и застыла на месте, увидев распростертое на полу тело.

— Это…

Он вздохнул.

— Моя свидетельница.

Кэтлин не могла оторвать глаз от окоченевшего трупа полуодетой женщины, над которым склонился Тобин.

— Что случилось? — прошептала она.

Он резко обернулся, словно забыв, что девушка вошла следом за ним. Присутствие близкого ему человека заставило его мгновенно прийти в себя. Эм Джи выпрямился и обвел глазами комнату.

— Похоже, смертельная доза наркотика, — сказал он, избегая смотреть в лицо Кэтлин, потом бросил взгляд на окна и закрыл дверь. — В вене еще торчит игла.

Девушка боролась с дрожью. Красивая была женщина, подумала она. Пышногрудая блондинка с матово-белой кожей, на которой кое-где уже проступали трупные пятна.

— Сколько времени она пробыла здесь? — спросила Кэтлин. — Может, ее отравили?

Эм Джи наконец повернулся к ней. Лицо его было озабоченно.

— Хотел бы я сам это знать. Надо проверить дом. Оставайся здесь и не спускай глаз с окон и дверей.

Кэтлин попыталась справиться с голосом.

— А если кто-нибудь войдет?

— Стреляй в него.

Он хотел уйти, но она остановила его.

— Эм Джи, я должна тебе кое-что сказать.

Он ждал.

Кэтлин судорожно вздохнула.

— Помощник из меня никудышный. Ты опять прав, я не смогу выстрелить в человека.

Она знала, что была обязана предупредить его. Эм Джи не мог рассчитывать на нее. Надеяться на это было глупо. И все же мысль о том, что она стала ему обузой, наполнила девушку стыдом и болью. В его глазах промелькнуло беспокойство. И страх. Впервые за все время их знакомства.

Страх. Она никогда не замечала его у Эм Джи. Гнев — да. Печаль, радость, возбуждение, вызов. Холодную решимость и твердокаменную целеустремленность. Но ни капли страха.

Она прекрасно понимала, что Эм Джи боится не за себя. Это невозможно. Не такой он человек. И все же это был страх — правда, не тот, от которого замедляются движения и ум заходит за разум. Да, у Эм Джи Тобина могли дрожать коленки, но в глазах его бушевал неукротимый огонь. Так было и сейчас.

— О'кей, советник, — успокоил он ее, изобразив слабое подобие прежней улыбки. — Я позабочусь об этом. Если увидишь кого-нибудь, зажмурься и нажми на спусковой крючок. Так ты ни в кого не попадешь, и совесть твоя будет чиста.

Кэтлин облегченно кивнула.

— Это я сумею.

Он быстро поцеловал ее, что ободрило и прибавило сил им обоим. Когда Эм Джи двинулся внутрь дома, Кэтлин осталась ждать у окна. Она не хотела, чтобы Тобин видел ее слезы.

Эм Джи никогда еще не оказывался в подобной переделке. Раньше он всего лишь удивился бы такому обороту событий. Пару раз ему приходилось терять свидетелей и осведомителей. Участие штатских в серьезных операциях осложняло дело и затрудняло отход. С некоторых пор гибель ни в чем не повинных добровольных помощников оставляла его равнодушным.

Но здесь все было по-другому.

У Эм Джи все сжималось внутри и волосы на затылке вставали дыбом. В доме пахло чужим, и виновата в этом была совсем не Лулу.

Он сам поселил ее здесь, набил кладовую всем, что только продавалось в местных продуктовых магазинах, подключился к кабельному телевидению и выписал «Инкуайерер», обеспечив Лулу два ее любимых развлечения. Короче, ни в чем ей не отказывал. А она, в свою очередь, была слишком умна, чтобы не высовывать нос на улицу, тем более в незнакомом городке.

Впрочем, сейчас его волновала совсем не участь Лулу. Та знала, на что шла. Она слишком долго играла в рискованные игры.

Но Кэтлин Эрроу не имела к этому ни малейшего отношения. Она была щенком, вылезшим на скоростное шоссе, по которому бешено мчались машины.

До Эм Джи дошло, что он весь в поту. В холодном поту. Он с трудом справлялся с желанием вернуться в гостиную, чтобы удостовериться, что Кэтлин по-прежнему там, живая и невредимая, пока не осмотрел другие помещения в доме.