Волки, видя, что опасность миновала, бочком-бочком выбрались из избушки. Они не переносили вонючих запахов угольного дыма и опасных ароматов волшебства. Трое серых хвостатых охотников улеглись на пригорке подле дома, зорко охраняя своих друзей. Согласно правилам истинного этикета, как сказал бы сейчас благородный барон Густав фон Лютич. И был бы как всегда прав.

Доминик тяжело дышал, глядя на бывшего друга. Маленький волшебник тоже молчал. Между ними уже было все сказано прежде. Теперь оставалось лишь то, что, увы, пока еще невозможно высказать звуками человеческого голоса. У него для этого просто нет такой магии.

Но бывший следопыт еще мог говорить. Он с трудом приоткрыл запыленные пеплом губы и прошептал:

– Когда умирал... мой отец... позвал и велел... мне запомнить... Сынок... сказал он... В жизни преуспеть можно... только... упорным трудом... Либо... яростной борьбой. Так вот... я выбрал борьбу... Но теперь... я уже... не знаю... не знаю...

Он захотел приподняться и что-то сказать, но силы стали покидать его. Доминик судорожно схватил слабеющими пальцами руку друга. И не отпускал их, покуда они не разжались уже сами.

Вечер опустился тихо и незаметно. Река, что протекала совсем рядом, неспешно несла свои воды, напитанные тающими горными снегами. Кое-где на поверхности воды вспыхивали и гасли в полутьме таинственные огоньки. Точно кто-то зажигал маленькие лампадки речному богу. А они все время гасли, побежденные шаловливым речным ветерком.

Костер, который Егорий Ильич развел на берегу, почему-то сразу напомнил Денису о доме. На него очень быстро навалилась страшная усталость, и он сидел, блаженно развалившись на широких колотых бревнышках, слушая рассказы друзей. Историю с записками и письмом Кристины он уже знал по дороге из Лабиринта.

В тот миг, когда Денис впервые коснулся волшебной книги, тут же проснулся и ее лист, лежавший в кармане куртки. Наверное, в нем тоже были сокрыты заклятья справедливости, если только таковые возможны. Так или иначе, сама магия книги, которую хранила ее страница, проснулась и исправила то, что было в ней ложным и предательским. Отсюда и возникли под сводами Сторожевых гор в записке буквы "н" и "е". Они-то и спасли Дениса, вскрыв обман.

– Что же действительно написано на этом листке? Вер Николавна, а?! – жалобно спросила Леся.

Старая волшебница усмехнулась и взяла страничку из рук внука. Бережно разгладила сгибы, провела ладонью, точно успокаивая буквы и согревая бумагу, как живую.

– Так видно ж! – вдруг подмигнула она девочке. – ДЛЯ ЗА-МЕ-ТОК! – нараспев прочитала старая волшебница. – Больше ничего там и нет. Специально оставлена эта страничка чистой. Для других, значит, умных мыслей. Они ж всегда появляются.

– Вот уж действительно – для заметок! – подал голос с бревнышка Денис. – Не будь наш Макс таким грамотеем, я бы просто взял и выбросил этот листочек!

– Так что можешь мне еще и спасибо сказать, за ценную ошибочку! – осадил его Максим. – Все-таки есть у меня, брат, чутье! Научно говоря, интуиция. А интуиция, помноженная на технический прогресс – это, знаешь ли, о-го-го!

И он вынул из кармана какую-то серебристо-черную вещицу с множеством мелких кнопочек.

– Вот как дособеру эту штуку, так узнаете, что такое технический гений! Надо только еще кое-что доработать в принципиальной схеме.

– Уж не ею ли ты собирался пульнуть в злыдня, когда страсти кипели? – добродушно пробасил Егорий Ильич.

– Честно говоря, да, очень хотелось, – виновато кивнул Макс. – Но только не хватило духу, или рука не поднялась. Уж больно долго я над ней корплю. И сколько еще предстоит! А с Враном ведь и так все разрешилось?!

– Точно так, – подтвердил Берендей. – Но сдается мне, что не сдержало бы твое ретивое сердечко – запустил бы ты ему по кумполу!

– Может, и запустил, – сокрушенно кивнул Макс. – А вот сейчас не знаю. Не очень уверен.

– Иной раз сомнение больше пользы несет, нежели непоколебимая уверенность в том, что ты прав, – веско сказала Вера Николаевна, и все заинтересованно притихли. – Я ведь эту страничку из книжки случайно нашла. Когда в доме прибиралась. Потом вспомнила, да поздно было, уж отправился внучек. Потому и решила друзей на помощь кликнуть, за Дениской вдогонку.

Дева-то наша, Леся, к слову сказать, сама ко мне и заявилась. А когда все одно к одному – нет в этом случайности. Это есть перст судьбы, и ценить его надобно всем сердцем. Как там писал наш фамильный поэт, Варфоломеюшка?

Леся улыбнулась. Слушая незабвенные вирши Варфоломея Вдохновенного, она вспомнила, как Вера Николаевна наставляла ее, каким путем нагнать Дениску и передать ему странный пустой листочек. И строго наказала взять в провожатые Максима, потому как "все-таки мужчинка какой никакой", и в дороге всегда может пригодиться.