Боль, от которой нельзя отказаться.

Образ Сайки возник сам собой. Смешная девчонка, нескладный переросток, из которой уже рвалось на волю умное, сильное, доброе и удивительно красивое существо… существо, которому не суждено было родиться.

– Ирмуна…

– Что? – навострил уши учитель.

– Скажи, – глаза мальчика наполнились слезами, – Почему люди умирают? Почему они не живут вечно, как звёзды?

– На смену одним людям приходят другие люди. В этом великая тайна и великий смысл.

– Какой смысл может быть в смерти? – поднял глаза Рене.

– Хм, именно в смерти скрыт великий смысл жизни. Это итог, черта, за которой можно судить о человеке. Добро и зло, хорошее и плохое часто настолько связаны в людях, что, порой, и не знаешь, что от человека ждать. В своей жизни я видел много…

Я познал предательство многих близких мне людей. И я мог бы простить это предательство, если бы оно имело хоть какой-то смысл, было бы совершено ради какой-то идеи, ради банальной выгоды, наконец. Но я видел… я познал… как некогда хороший, добрый, близкий человек предаёт, предаёт походя, просто так…

С другой стороны, однажды, на моих глазах человек, которого все считали законченным негодяем, вынес из горящего дома пожилую полубезумную женщину. Совершенно чужую женщину. Чью-то мать. А сын этой женщины стоял рядом и в бессильной злобе грыз ногти, не решаясь войти в огонь. И ждал. Ждал, что кто-нибудь другой сделает в этой жизни то, что должен был сделать он.

– Но что хорошего в том, что люди умирают, иногда будучи ещё детьми? Не успев совершить ни добрых, ни злых дел? Зачем судить о человеке, если и судить-то ещё нечего?

– На их место придут другие. Они будут сильнее нас, умнее нас, красивее нас.

Рене завёлся.

– Уверен?

– Уверен, – лицо старика окаменело, – Иначе наша жизнь лишена смысла!

Учитель стоял, гордо подняв голову. В голосе его звенела сталь. Он был велик, этот старик, обладающий нечеловеческой силой. И Рене вдруг осознал, что человек этот не боится ничего. Потому что он не боится смерти. Он принял и осознал её. И, как это ни кощунственно звучало, полюбил, наверное. Простил, во всяком случае. Понял и простил.

– Тебе легко, – протянул Рене.

– Мне? Слепому одинокому человеку, выброшенному судьбой на этот пустынный остров?

– Тебе нечего терять.

– Да, но в моей жизни были потери. Слишком много тяжёлых потерь, – голос учителя стал насмешливым, – Неужели ты думаешь, что я не люблю жизнь?

– Я…

– Ты решил, что перед тобой сломанный человек? Срубленное могучее дерево, на пне которого пробивается слабая, очень милая, но, увы, обречённая молодая поросль? Ты ошибаешься. Да, я слеп. Я не вижу солнца. Но однажды мне суждено увидеть то, что не дано видеть зрячим.

– Что?

– Я и сам не знаю. Это мой Приговор. Я должен был найти это на Дороге Времени. Должен был, но не нашёл. Когда-нибудь я расскажу тебе… Странно…

– Что странно?

– Я вижу. Вижу тебя. Ты сейчас вот здесь, – старик ткнул пальцем прямо в грудь мальчика.

– Может, ты и должен был увидеть именно меня?

– Может. Но разве зрячие тебя не видят?

– Видят. Хотя – не знаю. После того, как Ири-Тао…

– Ири-Тао? Ты знаешь Ири-Тао?

– Знал. Она спасла меня. Как я понимаю, ценой собственной жизни.

– Большая потеря для сил Добра, – старик горестно покачал головой, – У кого же теперь Венец?

– Венец? Какой Венец?

– Венец Стражей. Самый могучий артефакт из тех, что я знаю. И самый капризный.

– Не было у Ири-Тао никакого Венца, – растерялся мальчик.

– Если ты его не видел, то это не значит, что его не было, – фыркнул учитель, – Венец не каждому покажется. И никому никогда не даётся в руки. Сам выбирает кому, когда и сколько служить. Захочет – поможет.

– А если не захочет?

– Ну, если не захочет, – старик развёл руками, – Изволь сам из всех историй выпутываться. Ведь ты человек. Значит – можешь всё.

– И всё-таки жаль, что мы не звёзды. Что не живём вечно…

Старик тихонько рассмеялся.

– Все мы немножко звёзды. Но даже звёзды не вечны.

– Как – не вечны?

– Как всё, что есть во Вселенной. Звёзды рождаются, живут и умирают. Наше Солнце – тоже звезда. И тоже когда-нибудь умрёт.

– Звезда? Самая большая, да?

– Нет, не самая, – рассмеялся старик, – Есть звёзды во много раз больше. Но даже самая маленькая звезда – огромна. Просто все звёзды очень-очень далеки. Поэтому и кажутся точками. Звёзды рождаются в глубинах Вселенной. Светят долгие-долгие годы. Но, в конце концов, умирают. Некоторые звёзды взрываются, разлетаются на мириады осколков. Иногда такой осколок может прилететь на Землю. Тогда ты видишь “падающую звезду”. Но это не звезда, а всего лишь её частичка.