Мы попытались влиться в строй какого-то взвода старшекурсников, но были вытолканы взашей.

– Изобразили строй, – прошипел я на Степного и Ворошилова, и колонной из трех человек мы бодро помаршировали за удаляющимся со скоростью курьерского поезда взводом четверокурсников. Где-то возле входа в учебный корпус виднелась огромная папаха нашего генерала.

– Не обещайте деве… юно-о-ой любови вечной на земле-е-е, – слаженно орали старшие курсы. Слышались команды: – Смирно-о-о, наа…праавоо!

– Запевай! – скомандовал я своей немногочисленной группе.

– Чунга-чанга, в жопе три гвоздя, чунга-чанга, вытащить нельзя, – затянул Степной.

– Вова, дебил, генерал рядом, давай что-нибудь нормальное. Эдик, мочи!

Эдик выпучил глаза и выдал ничуть не лучше Степного:

– За армейским частоколом, зашибись, стоит хрен колом!

Вова тут же подхватил:

– Только мы ничо не хочим, регулярно ночью дро…

– Заткнитесь, придурки, – уже чуть ли не заорал я и сам затянул: – И если в поход труба позовет, смирно наа… право!

Слава богу, генералу было не до нас – он вызвал из строя четверокурсников какого-то бравого сержанта и с удовольствием за что-то его отчитывал.

– Уу-у-у, пронесло, – вздохнул я, – давайте бегом к КПП.

Через две минуты, прошмыгнув мимо дежурного и помахав перед носом помдежа по КПП увольнительной запиской, мы выкатились за ворота. Вот он, «уазик-таблетка» с надписью по борту «ГДО».

Нас уже ожидали суровый мужичок-водитель и ухоженная дамочка.

– Здрасти, мальчики, вы к нам на помощь? – приветствовала она нас высоким хорошо поставленным голосом профессионального конферансье.

– Ага, к вам. Вот, направили, сказали быть в парадке и взять подменку, – почему-то смутился я.

– Нам зам начальника по воспитательной работе обещал курсантов, которые раньше были связаны с театральными подмостками и сценой. Надеюсь, он нас не подвел?

Ну, а то! Замполит обещал! Скорее всего, потом забыл и поставил задачу первому попавшемуся ротному, то есть нашему. А нашему вообще плевать, кто сено косил, а кто на театральных подмостках до училища выкаблучивался…

– Конечно, не подвел, – успокоил я дамочку. – Я десять лет танцами занимался, выступал на большой сцене. – Прошу заметить, я не соврал.

– А я на спектакль про щучье веление ходил в третьем классе, – подыграл Эдик.

– А у меня была одна подружка с вот тако-о-ой… – попытался вклиниться в разговор Вова, но я его ощутимо пнул в бок, и Степной замолчал.

– Какие веселые мальчики, – восхитилась дама. – Рассаживайтесь, и поедем.

Мы запихнули свои тщедушные телеса в «таблетку» и с ощущением «причастности к искусству» помчались в ГДО.

Нас отдали в распоряжение какого-то веселого мужичка, который с апломбом возвестил, что театр начинается с вешалки, а мы должны на время пополнить ряды рабочих сцены. Потом запихнули в какую-то гримерку, предложили переодеться и ждать ценных указаний. Как только наш «новый начальник» скрылся, мы тут же начали обследовать помещение. Ничего интересного – пара вешалок, пара столов и пара зеркал, которые абсолютно не подходили Эдику.

– Давайте посмотрим, где тут умывальники, и упрем зеркало, – соблазнял нас с Вовой Эдик.

– Отвали, рецидивист! Давайте просто позырим, что тут интересного, а то мы здесь дальше зрительного зала никогда не ходили, – предложил Степной.

– Может, переоденемся? – предложил я и потряс рюкзаком с формой.

– Да успеем, – крикнули хором Вова с Эдиком и выбежали в дверь.

– Меня подождите! – кинулся я за ними.

Сколько тут интересного! Бегают балеринки в своих марлевых «пачках», стоят какие-то плакаты; куча народу шарахающегося в различных направлениях…

–Где эти курсанты-ы-ы?! – раздался зычный рев неподалеку от сцены.

– Мы здесь! – заорали мы в ответ и кинулись на голос. Вот говорил же, что надо переодеться, сейчас нам влетит, и Эдик к тому же куда-то запропал.

Оказалось, нас звал вовсе не начальник, а трубным рыком вызывала какая-то дородная тетенька в спортивном костюме.

Увидев нас, она злобно проматерилась, не стесняясь находившихся поблизости разнаряженных в бальные платья девчонок. Мы и рты не успели раскрыть, как нам всунули каждому по девушке и вытолкнули на сцену, где вовсю гремела мелодия вальса.

– Прикинь, Вован, музыка из кина «Мой ласковый и жирный зверь», – радостно воскликнул я, выбегая на сцену и таща за руку семенившую за мной деваху.

Зал был полон народу, гремела музыка, и несколько пар кружилось в вальсе. Абсолютно не задумываясь, я подхватил партнершу и буквально с первых па вписался в танцевальную композицию. Сложного ничего нет, обычная расстановка пар «меняющимся треугольником». Делов-то! На сцене, помимо нас, еще несколько курсантов ловко крутили своих партнерш и картинно закидывали головы. Стоп, какие-то неправильные курсанты! Прически у них не военные, волосенки длинноваты и туфельки – обыкновенные черные «балетки», и уж больно профессионально они кружатся в ритмах вальса. Черт, надо же так попасть! Соображал я буквально несколько секунд, а в это время на сцену с возмущенными криками вылетел Степной: