Весьма содержательными были показания ветерана ВОВ Павла Лагодного. В январе 1991 г. он по призыву Ландсбергиса пришел защищать телебашню. По его словам, вначале он увидел несколько трассирующих очередей, выпущенных со стороны 16-этажного дома из Лаздинай в район телебашни. Видимо, таким образом было указано направление для последующей стрельбы по людям, находящимся у телебашни. С башни тоже стреляли.

Лагодный обратил внимание, что с крыш пятиэтажных домов стреляли из охотничьих ружей, так как звук выстрелов был очень громкий, сопровождаемый яркими вспышками пламени. Лагодный также видел, как стреляли и с крыши 9-этажного дома № 37 и с тарелки телебашни. Люди внизу кричали и падали.

Через два дня он, проходя мимо телебашни, увидел там детей, которые собирали гильзы от патронов. Поскольку Лагодный являлся бывшим профессиональным военным, он легко опознал собранные детьми гильзы. Это были охотничьи гильзы 16-го калибра, гильзы от трехлинейки Мосина образца 1891/1930 гг., гильзы от автоматов ППШ и ППС, пистолета ТТ и какие-то мелкие гильзы (т. 4, л. д. 322).

Бывший следователь 5-го отдела гормилиции, уже упомянутая Кристина Брадаускене, заявила, что в ночь на 13 января она с подругой привезла к телебашне горячий чай и бутерброды. Брадаускене отметила, что приехавшие к телебашне солдаты не стреляли. Зато стрельба трассирующими пулями велась с крыш прилегающих домов в направлении людей, находящихся у башни. В частности с дома № 37 по ул. Судервес (т. 4, л. д.233–235).

Когда судья спросил, а кто мог стрелять с крыш, Брадаускене ответила, что боится выразить свое мнение, так как не хочет, чтобы ее потом таскали по судам, как Палецкиса. Зал этот ответ встретил аплодисментами.

Сенсационными явились показания одного из первых активистов «Саюдиса», а впоследствии основателя Демократической партии Литвы Болеславаса Билотаса. Он заявил, что накануне январских событий правление тогдашней Демократической партии долго обсуждало, что надо сделать, чтобы сплотить народ Литвы и обеспечить вывод Советской армии. В итоге пришли к идее, что для этого нужно кровопролитие.

12 января Билотас с одним из членов политсовета «Саюдиса» в 17 часов побывали у телебашни. Там им сообщили, что «к сегодняшнему вечеру все готово… Будет хороший сюрприз» (для Советской армии). На следующий день, 13 января, в 15 часов в штаб-квартире «Саюдиса» состоялось заседание Совета «Саюдиса» (Sajudzio Tarybos), на котором присутствовало около 50 человек. На заседании прозвучала информация, что ночью у телебашни стреляли «свои». Тогда же было принято решение молчать, и члены Совета «Саюдиса» поклялись молчать о стрельбе «своих» (т. 4, л. д. 235–236).

Свидетель Бируте Дилпшиене из Шяуляйского района рассказала, что она не была у башни. Но один из «саванорисов» (добровольцев) Буткявичюса, Геннадиюс Медведяцкас, рассказывал ей и работающим на аэродроме в Мешкучяй о том, что убийства были заранее спланированы, а он по приказу Буткявичюса у телебашни стрелял в людей. По его выражению: «Тогда врезали как надо, а сейчас выброшен как собака и должен искать работу. Уеду из Литвы, не могу людям в глаза смотреть». Медведяцкас уехал в Висагинас (бывший Снечкус, город рядом с атомной электростанцией). Там следы его потерялись (т. 4, л. д. 236–237).

Свидетель Юозас Арбачяускас рассказал, что их привезли из Друскининкай к телебашне около 9 вечера 12 января. События начались во втором часу. Он, стоя на тротуаре, видел, как стреляли с крыши дома. Вспышки от выстрелов были очень яркими (т. 4, л. д. 237).

Свидетель Маргарита Богданова рассказала, что вечером 12 января была в гостях у подруги, проживавшей в девятиэтажном доме напротив телебашни (ул. Судервес, 37). Подойдя к подъезду этого дома, она увидела молодых людей в черной форменной одежде с оружием в чехле. Об этом Маргарита сказала своей подруге Александре, ответственной за подъезд. Та проверила и подтвердила, что по лестнице вверх прошли люди с оружием. Ночью женщины услышали стрельбу. Стреляли с крыши их дома в сторону башни.

Доктор филологических наук Даля Саткауските, выступая в суде как эксперт-лингвист, сформулировала выводы относительно «преступных» фраз, произнесенных А. Палецкисом во время дискуссии в радиоэфире «А что было 13 января, скажем так, у башни? И как сейчас выясняется, тогда свои стреляли в своих». По ее мнению, эти фразы выражают только отношение высказывающегося к известным ему информационным источникам. Соответственно, ни о каком категорическом отрицания советской агрессии или желании унизить жертвы 13 января не может быть и речи. Эти выводы эксперта делают юридически ничтожным обвинение, предъявляемое А. Палецкису, так как исчезает состав преступления.

Но, как и все официальные лица, Саткауските была заложницей официальной версии. В этой связи к вышеизложенным выводам она добавила выводы в целом о высказываниях Палецкиса во время всей радиопередачи, которые позволяли прокурору и суду интерпретировать ее выводы двусмысленно.

Несмотря на то что информацию о процессе Палецкиса литовские СМИ давали урезанную и трансформированную, сам процесс с каждым судебным заседанием приобретал все больший резонанс в литовском обществе. Об этом свидетельствуют следующий факт. Депутат Сейма от партии консерваторов (последователи Ландсбергиса) Мантас Адоменас чуть не устроил аварию в центре Вильнюса. Причиной этому послужила реклама Национального театра драмы, приглашающая посмотреть пьесу Хенрика Ибсена «Враг общества». Она настолько поразила депутата, что он так «ударил» по тормозам, что в него чуть не врезались едущие сзади машины.