Вожак с автоматом витийствовал, а его подручные похохатывали, радуясь фонтану искрометного юмора своего «фюрера». Потом он внезапно прекратил смеяться и направил свет фонаря в лицо Лере.

— Чего это у тебя глаза так светятся? Эй, девка, ты кто? Чего-то ты мне не нравишься, похоже, пристрелить вас надо от греха подальше! — Он передернул затвор, но выстрелить не успел — Слава шагнул вперед, одним незаметным движением свернул ему шею, выхватил автомат из рук трупа. Потом, не обращая внимания на повалившегося мешком бандита, негромко сказал Лере, а следом уже бандюганам:

— Погоди. Сейчас… Эй, банда, если вы сдадите оружие, останетесь живы! Кто первый?

— Гля! Он Седого завалил! Вот сука! Пацаны, валим их!

— Лера, поехали! — Слава метнулся вперед, и тут же под его ударами хрустнули две шеи — он выбирал тех, у кого в руке видел ствол. Через две секунды еще два трупа упало на землю. Слава, как всегда, бил не для того, чтобы отключить — он убивал. Так, как его учили это делать на гладиаторской арене. И хотя времени с тех пор прошло уже много, тело все помнило.

Слева от него серой молнией мелькала Лера — трое бандитов уже лежали с разорванными шеями и клекотали, захлебываясь кровью. Слава остановился тогда, когда на ногах остались только две девки. Они бессмысленно смотрели на происходящее, потом одна из них глупо хихикнула и сказала:

— Валера хотел сегодня меня поиметь… а теперь его поимели! Прикольно, да? Вы нас тоже убьете? Убейте и нас — так надоела их грязь… Они нас накололи чем-то. В башке туман — ничё не соображаю, в натуре…

— Они уже мертвые, — спокойно сказал Лера, — и больше никого не тронут. Крысы их тронут. Вы кто, откуда? Чего с ними тусовались?

— Разбомбили нас… мы с Надькой остались одни, никого своих нет. Мы со школой эвакуировались. Залезли в магазин — а тут они. Мы в их банде уже несколько недель. Не помню сколько. Не знаю. В башке туман. Имели нас все кому не лень. И кому лень — тоже. Шлюх из нас сделали. Героин кололи, что ли. Не отпускали — убить грозили. Они многих уже убили. У них жратва имелась. Седой сразу собрал пацанов и магазины пограбил. За порядком следить некому, все ушли. Военные под землю, а милиционеры разбежались — зарплату никто не платит… еды нет. А вы откуда? Вы что, ничего не знаете? Заберите нас с собой, а? Спать с нами будете… Заберите нас, а? Та-ам банда еще сорок человек, и все нас имеют… там еще пять девчонок, уже силы нет, как нас достали, даже вздохнуть некогда… жить не хочется. — Девчонка встала на колени и, раскачиваясь всем телом, тихонько завыла: — Ой, мамочка, мамочка родная… да что же это делается… сил больше нет!

— Лер, ты помнишь о нашем задании? — отрицательно покачал головой Слава, глядя на стоящую на коленях девчонку. — Мы не можем задерживаться каждый раз, когда видим несчастных и обиженных! Отведем их подальше и отпустим — пусть идут, куда хотят! Ну не можем мы поставить под удар всю Землю из-за пятерых незнакомых девок!

— Слав, а если бы среди них была я? Ну, представь, среди них я, и меня целыми днями насилует толпа грязных ублюдков! Как ты бы на это посмотрел?

— Лер, это нечестно! — упавшим голосом ответил Слава. — Это запрещенные приемы! Тебя там нет, и что было бы, если бы, — не имеет никакого значения.

— Для меня имеет, — упрямо настаивала девушка, — я сама знаю, что такое насилие и как это страшно. И я не могу жить спокойно, пока они там! Оставь меня здесь. А сам иди. Потом заберешь. Я справлюсь. Хуже бывало.

— Лер! Ты нехороший человек, а! Зачем такие слова говорить и шантажировать! Знаешь ведь, что я тебя не оставлю! Не надо было тебя брать, это точно. — Слава ожесточенно поправил лямку рюкзака, плюнул и сердито сказал освобожденным девушкам: — Где этот лагерь? Где они находятся?

— В двух кварталах отсюда. Я покажу, — устало ответила первая девушка и потрогала коленопреклоненную подругу за плечо: — Вставай, хватит тут изображать… и без тебя тошно. Покажем им уродов. Только это… там сорок человек, а вы без оружия, они же вас перебьют!

— Авось не перебьют, — озабоченно сказал Слава и скинул с плеч вещмешок. Развязав узел, он достал оттуда два игольных лазера. Один подал Лере, другой надел себе на предплечье. — Дурью маемся, Лер! Скоро светать начнет, а мы все тут толчемся! Если с тобой что случится, я себе не прощу этого! Ну зачем, зачем я взял тебя с собой?! — Слава сокрушенно покачал головой и подтолкнул девушек из банды вперед. — Ведите! Только поскорее! А то еле шевелитесь…

— Я бы посмотрела, если бы тебе каждый день кололи эту гадость, — слабо огрызнулась одна из девиц, — хотя… хорошо, что кололи, а то бы мы давно на себя руки наложили. А так вроде на все наплевать. И боли почти не чувствуешь… иногда порвут — кровью истекаешь… в сортир пойдешь, аж воешь. Уроды, одно слово.

Лера рядом со Славой задышала, сдерживаясь, а Вячеслав тихо прошептал:

— Ладно, ладно, ты права! Только как закончим — пусть идут, куда хотят! Нам не до них!

— Ладно! Нам не до них! — бодро заявила Лера. — Ну что, пошли?