Вход/Регистрация
Торговец тюльпанами
вернуться

Блейс Оливье

Шрифт:

Спутники, охотно уступившие Корнелису эту привилегию, прозвали его щеголем.

Щеголь Корнелис мужественно терпел все усиливавшийся зной, быстро худел, но правилам своим не изменял, пока его к этому не вынудили: когда поредевший экипаж привлек пассажиров к работе, харлемцу пришлось оставить свои притязания на «изысканность», ведь одно дело — бесцельно разгуливать в приличном костюме по палубе, попыхивая трубкой, или листать требник, и совсем другое — в том же облачении заниматься тяжелым матросским трудом.

Сначала, вместе с другими поднимая грот, Корнелис порвал плащ — точно посередине, в другой раз он стер до дыр о снасти перчатку… и в конце концов понял, что следует если и не сменить костюм, то, по крайней мере, приспособить свою одежду к условиям плавания. Корнелис припомнил, как в юности служил у портного подмастерьем, попросил у одного из матросов ножницы и иголки и прежде всего сделал во всех рубахах прорези, чтобы ткань меньше натягивалась и воздух свободно проникал под одежду. Потом он примерно таким же образом приспособил и остальные части костюма — за исключением шляпы. Шляпу он просто заменил форменной матросской, считая свою слишком роскошной для того, чтобы ее уродовать.

Корнелис отнюдь не жаждал славы искусного портного, но стоило ему показаться в удачно перекроенной одежде, слава эта на него обрушилась и сразу же показалась весьма обременительной. За несколько недель штаны и рубахи остальных пассажиров превратились буквально в лохмотья, и вся надежда у них была теперь только на спасительные ножницы харлемца. К пассажирам присоединились моряки, и Корнелису ничего не оставалось, кроме как принимать заказы на починку и штопку, а поскольку заказами его просто завалили, пришлось даже открыть на корме «Свирепого» нечто вроде швейной мастерской. За мелкую починку одежды клиенты расплачивались с ним кто червивым сухарем, кто пинтой протухшей воды, кто выловленной только накануне, но совсем уже высохшей рыбкой.

Время за шитьем летело незаметно, и последние дни плавания показались Корнелису не такими долгими, как его спутникам. Даже когда «Свирепый» пристал к топкому берегу Пернамбуко, его не было на палубе: он все еще сражался с рубахами, ведь пассажирам хотелось ступить на бразильскую землю одетыми с иголочки, такими же нарядными, как вышли в море. Корнелис попросту не заметил, что корабль добрался до цели, и потому не только пропустил высадку и не видел праздничной толпы колонистов, сбежавшихся узнать новости из Соединенных провинций, но не присутствовал и на ужине, который устроил для прибывших губернатор, граф Йохан Мауриц ван Нассау, тогда как другие пассажиры, расписывая общие приключения, успели выставить себя там в выгодном свете и завязать благодаря этому полезные деловые знакомства.

Хуже того. Когда Корнелис завершил наконец никому уже не нужную работу и вернул матросу ножницы, на судне не оказалось ни единого человека, который помог бы ему выгрузить сундуки, и бедняга, совершенно истощенный и донельзя усталый, вынужден был сам стаскивать на берег всю свою кладь.

Глазу нашего, только что прибывшего из Соединенных провинций, путешественника открылась диковинная для него картина: глинобитные хижины, одни под выгоревшими до белизны соломенными крышами, другие крытые в несколько слоев пальмовыми листьями, теснились вокруг пристани в полном беспорядке. Чуть подальше он увидел дома в европейском стиле — с оштукатуренными каменными стенами, самые большие из них были отделаны деревом и украшены мозаикой, кое-где в тени просторных балконов стояли коляски. И все это — вместе с кокосовыми пальмами — окутывала рыжеватая пыль, которая, похоже, никогда и не оседала… Единственное в пейзаже, что приободрило Корнелиса, была церковь, замыкавшая перспективу единственной улицы, начинавшейся от порта и тянувшейся к лесу. «Если здесь водрузили крест, значит, мы в цивилизованной стране», — подумал голландец.

Возможно, из-за палящего солнца вокруг не было ни души, если не считать нескольких туземцев, которые жевали бетель и поглядывали на новоприбывшего как-то странно… Корнелис стал их уговаривать дотащить до колонии его багаж, но они ни за какие деньги не соглашались — видимо, хозяевам этих людей не понравилось бы, если бы те стали работать на кого-то, кроме них. Когда к Деруику подбежали дети и предложили за несколько стёйверов присмотреть за его вещами, он поначалу обрадовался и согласился, но через минуту, отойдя на несколько шагов, поглядел назад и, обнаружив, что маленькие негодяи открыли его сундуки и принялись делить между собой их содержимое, прибежал обратно и всех разогнал.

И, увы-увы, это оказалось лишь началом его злоключений. В доме губернатора сварливый полукровка — местные называли такую помесь негра и индианки cabra — сообщил ему, что регистрация прибывших на «Свирепом» завершена, господина ван Деруика нельзя уже записать пассажиром этого судна, а значит, он не может претендовать на предусмотренные для новоприбывших удобства. Выяснилось, что все новые хижины распределены, а старые, разрушенные дождями, были хуже логова пекари [33] , и единственное жилье, которое можно снять, — пристройка к бараку для рабов близ сахарного завода.

33

Пекари — небольшие мохнатые свинки, самки которых устраивают себе для родов логова под упавшими деревьями и камнями.

— Только там крыша протекает… — милосердно предупредил полукровка, — и от мельницы адский грохот!

Корнелис снял пристройку.

Освоиться с этим экзотическим миром голландцу оказалось нелегко, и первое время его житье в Пернамбуко было одним нескончаемым испытанием. Счастье еще, что пассажиры «Свирепого» не забыли своего услужливого портного — без их помощи он, скорее всего, просто умер бы от голода или жажды. Конечно, земля тут изобиловала плодами, но после того, как у Корнелиса, съевшего какую-то красную ягодку, скрутило живот, он больше не решался пробовать то, что росло в джунглях. К селедке и сыру здесь было не подступиться, так дорого они стоили, к тому же в долгом плавании эта самая дешевая и сытная на его милой родине пища чаще всего успевала прийти в негодность. А сластями, которых здесь продавали великое множество, — мармелад или желе из гуаявы, варенье из орехов акажу, кокосовые меренги, засахаренные лимоны, — лакомились одни только плантаторы, о чем свидетельствовали их тучность и испорченные зубы.

  • Читать дальше
  • 1
  • ...
  • 33
  • 34
  • 35
  • 36
  • 37
  • 38
  • 39
  • 40
  • 41
  • 42
  • 43
  • ...

Ебукер (ebooker) – онлайн-библиотека на русском языке. Книги доступны онлайн, без утомительной регистрации. Огромный выбор и удобный дизайн, позволяющий читать без проблем. Добавляйте сайт в закладки! Все произведения загружаются пользователями: если считаете, что ваши авторские права нарушены – используйте форму обратной связи.

Полезные ссылки

  • Моя полка

Контакты

  • chitat.ebooker@gmail.com

Подпишитесь на рассылку: