Ее лицо омрачилось, она махнула рукой в воздухе. Он заметил, что ее рука дрожала.

– Это было давно, - сказала она ломаным голосом.

Он хотел схватить ее и поцеловать, сделать все, чтобы стереть эти тени с ее лица, но в конечном итоге, сжал в кулак простыни и оставил руки по швам.

– Тебе нравится этот новый мир? Атлантида?

Ее взгляд переместился от него на стенку позади него. Она покачала головой.

– Почему нет?
– Разочарование гудело в его крови. Он надеялся, что она полюбила Атлантиду так же, как и он.

– Страшно, - тихо призналась она. Бренна провела кончиком пальца по простыни.

– Ты боишься нас?

Она не ответила. Даже мускул не дернулся.

– Я никогда не причиню тебе вред, Бренна, - сказал он ей так нежно, как только позволил его суровый тембр.
– Я клянусь тебе в этом.

По ее телу прошла дрожь.
– Может быть не имеет значения, но...

– Никогда. Никогда.

– Что ты ей сказал, Иоахим?
– потребовал Шивон, входя в комнату.
– Ты не имеешь права разговаривать с ней таким тоном.

Бренна вскочила на ноги, со страхом переводя взгляд между ними.

– Следи за своим тоном, мальчишка, - отрезал Иоахим.
– Ты пугаешь ее.

Черты лица Шивона мгновенно смягчились. – Прошу меня извинить, - сказал он ей.
– Я был отозван, чтобы найти апельсины, но сейчас я здесь. И я не разгневан, обещаю.

Бренна метала взгляд между двух мужчин... возбуждена и не уверена кто - или что - вызвало это состояние. Она попыталась успокоиться и это сработало. Это сработало! Она на самом деле стояла между двумя мужчинами, которые презирали друг друга, двумя мужчинами, которые могли атаковать и убить в любой момент, но ее страх рассеялся.

«Как они делают это со мной?» ошеломленно размышляла она.

Еще более шокирующим после того, как ее оставил страх, стало то, что пришло на его смену - желание. Раскаленное, всепоглощающее желание. Ее разум заполнил образ обнаженных, возбужденных тел. Опять же она не смогла увидеть лицо мужчины, но образ был таким реалистичным, что она даже слышала стоны удовольствия. Ее соски затвердели; между ног стало влажно.

Иоахим оскалился и с шумом выпустил дыхание. «В ярости?» - Ты возбуждена. Я могу чувствовать этот запах.

Ее щеки запылали.

– Я тоже могу, - произнес Шивон прерывающимся голосом.
– Бренна...

Она слышала, как он сделал к ней шаг, слышала стук его сапог. Опять же внутри нее не было страха. «Что со мной не так? Что со мной происходит?» Это совсем не было на нее похоже.

Иоахим присел, а Шивон продолжал двигаться вперед.

– Ты нуждаешься в мужчине, Бренна, - сказал Иоахим, не выказывая никакого милосердия ее смущению.
– Но ты боишься своего желания, так ведь? И должно быть сопротивляешься ему.

– Да, - ответил за нее Шивон.
– Это так.

– Ты когда-нибудь была с мужчиной?
– спросил ее Иоахим.

Задыхаясь, она кивнула.

– Тебе понравилось?
– спросил Шивон.

Еще один кивок. Она должна прекратить этот допрос, но часть нее испытывала странное облегчение, открывая это.

– Мужчина, который причинил тебе боль и повредил твой голос, - продолжил Иоахим.
– Это он заставил тебя бояться секса?

Она долго колебалась, наконец, отдав предпочтение правде.
– Да.

Оба мужчины низко зарычали, словно хотели убить этого негодяя собственными голыми руками. Но все же, страх по-прежнему так к ней и не вернулся.

– Теперь мне понятно, - сказал Шивон.
– Если женщину однажды принуждали, она больше не такая, как все.

– Да, - сказал Иоахим.
– Мне тоже.
– Его голос звучал словно издали, немного слабо.

– Иоахим?
– окликнула она, внезапная забота о нем заставила ее позабыть все остальное.

Он обратно упал на кровать, его голова покоилась на подушке, с его кожи начал сходить цвет.

Она поспешила к нему.
– Ты в порядке?

– Головокружение. Слабость, - признался он в яростном рычании.
– Не должен был садиться.

Она могла сказать, что недостатка силы было в нем больше, чем гнева; это расстроило его. Видимо такой боец, как он, вероятно, использовал абсолютный контроль. Разве он не сказал королю, что уважал и любил его, но просто не желал больше исполнять приказы?

Наконец, к ней вернулись толика страха. Контроля. Которую она так ценила. Она не могла пойти на попятную, и не имело значение, что в ней пробудилось. А отдать себя одному из этих мужчин значит отказаться от своего драгоценного контроля. Как она могла забыть это даже на секунду?