Джейк выругался про себя. Его тоже обуяла яростная ревность. Но он давно почувствовал, как распалилась Бэннер. А если они оба не сдержатся, повозка наверняка загорится. Поэтому он усмирил свой гнев и дал Бэннер отвести душу. Он ненавидел себя за те слова, что ему приходилось говорить. Но ради ее же блага он вынужден был быть жестоким.

Но, может быть, он чересчур жесток. Может, надо положить Бэннер руку на плечо и извиниться. Может, если бы он ее обнял…

Нет, Джейк , сказал он себе. Если ты ее обнимешь, все твои благие намерения полетят к чертям .

Слишком темны и обольстительны ее волосы в ночной мгле. Слишком уж ему нравится, как они касаются его лица. Когда ее нет рядом, он скучает по их запаху. Слишком прелестна она в этом платье. Слишком соблазнительна ее грудь, вздымающаяся над корсетом, залитая мягким серебристым светом луны.

Джейк попытался убедить себя, что нежность к Бэннер, нараставшая в его сердце, была лишь чувством дяди к племяннице. Но этот довод никуда не годился. Такие чувства к племяннице мог испытывать лишь самый развратный дядя. Не хватало ему только кровосмешения.

Нет, Джейк. Не смей ее касаться. Ты уже не раз валял дурака, и расплачиваетесь теперь вы оба. Хватит глупостей.

Повозка въехала во двор. Бэннер едва не вывалилась на землю, так торопилась поскорей из нее выбраться. У Джейка сердце разрывалось, когда он смотрел, как она гордо шествует к парадной двери, откинув голову, выпрямив спину, а ведь он знал, что она страдает от невыносимого унижения. Он не мог допустить, чтобы она ушла, не обменявшись с ним хоть словечком.

– Подожди!

Бэннер остановилась. На мгновение ее голова качнулась к груди, потом снова вскинулась. Бэннер обернулась и вызывающе взглянула ему в лицо:

– Что?

– Не стоило мне этого говорить.

– Но ведь это правда?

Его взгляд метался из стороны в сторону, словно боясь приковаться к лицу Бэннер. Он не хотел ощущать ее страданий, ведь он не мог ничем их облегчить. Но в его силах оттянуть прощание.

– Росс рассказал мне о торговце скотом в Форт-Уэрте. Он думает, этот торговец может подобрать нам небольшое стадо по справедливой цене. Как считаешь?

Бэннер не хотелось говорить о скоте. Хотелось спросить, почему Джейк так ее ненавидит. Ненавидит? Или презирает за то, как она с ним поступила? А может, смеется над ее неуклюжими попытками соблазнить его, вернуть, заставить жениться?

– Делай как хочешь. Ты мой управляющий.

– Да, конечно, – неловко ответил Джейк, перебирая пальцами кожаные поводья. – Думаю, мне в скором времени надо будет съездить в Форт-Уэрт и встретиться с ним.

– Если считаешь, что так надо, езжай.

Он кивнул.

– Ну, спокойной ночи.

Пожалуйста, Бэннер, не смотри на меня так. Я хочу обнять тебя, но не могу.

– Спокойной ночи.

Джейк, почему ты наказываешь меня за грех, который совершили мы оба? Не презирай меня.

– Запри дверь покрепче, слышишь?

Я помню, какой чудной ты была, и я снова хочу тебя. Но не могу, не могу…

– Ладно. Спокойной ночи.

Той ночью ты был таким чудным, таким нежным и ласковым. Почему теперь ты ко мне так жесток?

Бэннер в одиночестве вошла в темный дом и закрыла за собой дверь. Джейк не заводил повозку в конюшню, пока не увидел в окне ее спальни свет лампы.

– О господи!

Три полена дров скатились с рук Бэннер и шлепнулись на землю. Она поднесла руку к губам, чтобы сдержать вскрик. Сердце екнуло.

– Что ты здесь делаешь?

Появившийся из тени на веранде Грейди Шелдон нерешительно шагнул к ней.

– Как поживаешь, Бэннер? – робко спросил он.

Испуг прошел, но появление Грейди не могло не настораживать. Джейк с ковбоями работали далеко от дома, расчищали пастбище от дубовых пней и кустарника. Бэннер осталась в доме одна и только что вышла за дровами, сложенными штабелем у дальней стены конюшни. Она бы испугалась любого мужчины, не только Грейди.

На смену испугу пришла злость от его наглости. Бэннер нагнулась, чтобы собрать поленья, а когда выпрямилась, ее глаза прошили его насквозь ненавидящим взглядом.

– Я тебе расскажу, как я поживаю, Грейди. Удивляюсь только, как у тебя хватило нахальства появиться передо мной. Если ты через десять секунд не исчезнешь, я тебя пристрелю.

Она гордо прошествовала мимо него к парадной двери. Но он схватил ее за руку, заставив остановиться.

– Бэннер, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.