Об истории Мунны я узнал, щелкнув однажды из любопытства на ссылке сайта New York Times; в ней было написано: «Назревает очередной долговой кризис. На этот раз связанный со студенческими кредитами». Ссылка привела меня к статье Рона Либера под названием «Кого винить в том, что студентов закапывают в долгах». Главная мысль публикации заключалась во вполне логичном выводе, что если в самом начале взрослой жизни люди влезают в огромные необеспеченные долги без особой надежды вовремя с ними расплатиться, учитывая традиционно низкий уровень зарплат недавних выпускников высших учебных заведений, значит, что-то в нашем мире устроено неправильно. Автор статьи рассказывал и анализировал историю Мунны и задавал вопрос: «Кого же нам винить за это безобразие?» Родителей? Организации, предоставляющие кредиты? Учебные заведения? Студентов, берущих деньги в долг?»

Сама Мунна в продолжение своей печальной истории заявляет: «Я полностью признаю собственную ответственность за нынешнюю ситуацию, как и то, что проявила чрезвычайную наивность при оценке рентабельности инвестиций в “высококачественное образование” и диплом гуманитарного вуза» {63} . Готовность девушки взять всю вину на себя, без сомнения, великодушна и, по сути, справедлива, ведь никто не держал пистолет у виска Мунны, заставляя ее брать кредиты на обучение.

Однако, как мне кажется, рисуя эту ситуацию в несколько упрощенном свете так, будто взрослый человек сам делает неправильный выбор и обязан расхлебывать его последствия до конца жизни, мы упускаем один весьма важный момент. В конце концов, не будем забывать, что когда Мунна брала кредиты для учебы в колледже, ей было всего семнадцать. А это только самое-самое начало взросления; в этом возрасте молодые люди еще не могут голосовать или идти в армию; законопослушный продавец не продаст им пиво и сигареты; их даже судить за правонарушение будут не как взрослых, а как малолетних преступников. С культурной и юридической точки зрения наше общество признает, что человека, не достигшего восемнадцатилетия, необходимо обеспечивать определенной защитой от долгосрочных последствий его еще незрелых решений.

Цивилизованный мир давным-давно отказался от долговых тюрем. Современное общество исходит из того, что если человек совершил ошибку и влез в долги, ему следует дать второй шанс. Однако мы на удивление слепы ко всему, в чем выражается эта концепция: основная часть взрослого общества, то есть родители, учителя, политики и уважаемые представители всевозможных СМИ, по сути, целенаправленно загоняет молодежь в пропасть огромных необеспеченных долгов, без которых им не получить высшего образования. В упомянутой выше статье мать Кортни Мунны Кэтрин говорит: «Помимо учебы в колледже я не видела другого пути для дочери. И она выбрала хороший колледж… как же я гордилась своей девочкой… Нам было нужно одно – выучиться, получить высшее образование и найти хорошую работу. Вот что грызет меня уже не один год. Какой же я была наивной!» Кэтрин Мунна – взрослая женщина, и она, конечно, абсолютно права, признавая собственную ответственность за последствия своих решений.

Тем не менее откуда у нее вообще взялась эта идея о том, что «нужно одно – выучиться, получить высшее образование и найти хорошую работу»? Кто внушил ей мысль, что диплом гуманитарного факультета Нью-Йоркского университета стоит того, чтобы ее дочь влезла в огромные долги? Может, она случайно залетела в голову бедной Кэтрин Мунне? И не имеет ничего общего с культурными представлениями общества, в котором женщина живет? Почему мать Кортни решила, что только колледж гарантирует ее дочери успешную и счастливую жизнь?

Таков современный культурный климат, из-за которого родители и их подрастающие чада все глубже увязают в болоте мифа о высшем образовании. Эту идею громко и навязчиво пропагандируют многие родители, учителя, школьная администрация, методисты и психологи, университетские рекламные брошюры и политики. Суть ее в том, что единственная надежда на будущее финансовое процветание наших детей неразрывно связана с огромными займами и кредитами. Конечно, чтобы получить степень бакалавра, нужно взять в кредит огромную сумму; зато после вручения вожделенного, волшебного диплома можно считать, что тебе выписали билет в счастливую обеспеченную жизнь. Вот в такой мутной воде мы все с вами плаваем.

Тут вполне уместно провести любопытную аналогию, что и делается четко и однозначно в статье New York Times. Аналогия в ней проводится между студенческими кредитами и «мыльным пузырем» американского рынка жилищного строительства. Всем понятно, что взрослые люди, которые берут в банках непомерно огромные займы на приобретение непомерно огромных домов, должны нести ответственность за свои решения. Однако кредиторы во многих таких случаях вели себя, как самые настоящие мошенники. И разумеется, свою роль в этом позоре сыграли и махинации финансистов с Уолл-стрит. Я вовсе не намерен даже пытаться снять ответственность с любого, кто принял участие во всей этой неразберихе. И все же следует признать, что на определенном этапе эти отдельные, индивидуальные факторы пустили метастазы и привели в итоге к формированию общей культуры безумия, распространившейся по всей стране. И в этой атмосфере нам, простым людям, в других условиях вполне благоразумным и здравомыслящим, стало невероятно трудно бороться с искушением принять катастрофические с финансовой точки зрения решения.

В течение прошлого года аналогию между «пузырем» на рынке недвижимости и студенческими кредитами проводил целый ряд экспертов и комментаторов. Особенно резко по этому поводу высказался Марк Тейлор, глава факультета религиоведения Колумбийского университета. В комментарии на публикацию на сайте New York Times под названием «“Мыльный пузырь” образования» он пишет: «Следующим лопнет “пузырь” системы образования. Не стоит заблуждаться: образование – это серьезный и прибыльный бизнес, и как у любого серьезного бизнеса у него сегодня большие проблемы» {64} .