Бейтс гнала нас дальше, не говоря ни слова.

Шлем зарос достаточно, чтобы отключить зуммер. Воздух начал очищаться. Шифровики настигали. К тому моменту, как я проморгался, они были всего в паре метров от нас. Впереди из-за поворота вывернула Саша, у которой не оказалось поддержки, чьих сожителей ввели в кому по приказу Сарасти.

Поначалу Сьюзен протестовала: «Если возникнет шанс установить связь…»

– Не возникнет, – отрубил он.

И теперь Саша, по какому-то критерию, которого я так и не понял, «более устойчивая к влиянию „Роршаха“», свернулась в позе эмбриона, стиснув перчатками шлем, и мне оставалось лишь молить траченных молью божков, что лингвист установила капкан прежде, чем магнитное поле ее скрутило. А шифровики настигали, и Бейтс орала: «Саша-твою-мать-с дороги!» – тормозя слишком рано и слишком сильно. Бормочущая орда быстриной хватала нас за пятки, майор надсаживалась: «Саша!!!» – пока та, наконец, не сдвинулась с места, приходя в себя, и не оттолкнулась от ближайшей стены, скрываясь в пробитом нами отверстии. Бейтс рванула воображаемый рычаг в голове, и наши воинственные скакуны повернули, опроставшись искрами и пулями, а потом метнулись за ней.

Саша все-таки установила капкан при входе в пробоину. Бейтс включила его хлопком ладони, пролетая мимо. Остальное должны были сделать датчики движения – но враг наступал нам на пятки, и места для маневра не оставалось.

Западня сработала, когда я вылетел в тамбур. Сеть выстрелила за моей спиной, расходясь роскошной воронкой, поймала что-то, втянулась в кроличью нору и хрястнула сзади по моему солдатику. Отдача швырнула в потолок с такой силой, что я решил: «Сейчас ткань лопнет». Но материал выдержал и отбросил нас назад, к извивающимся тварям в ловушке.

Всюду корчились хребты. Суставчатые щупальца хлестали костлявыми бичами. Одно оплело мою ногу и стиснуло точно удав из кирпичей. Бейтс взмахнула руками в лихорадочной пляске, и оно распалось на разлетающиеся по сторонам обрезки.

Все не так: они должны были попасться в ловушку и утихомириться…

– Саша! Запускай! – рявкнула Бейтс.

Еще одно щупальце отделилось от тушки и врезалось в стену, сплетаясь и расплетаясь.

Стоило нам сорвать сеть, как пробоину залила аэрозольная пробка. Запоздавший на какие-то полсекунды шифровик бился, полузамурованный в пене; его центральный узел выпирал как огромная круглая опухоль, обросшая чудовищными червями.

– САША!!!

Залп. Диафрагма в полу тамбура захлопнулась точно капкан и врезала по нам всем: роботам, людям, целым и расчлененным шифровикам. Я не мог вздохнуть. Каждая щепотка мяса весила центнер. Что-то ударило сбоку – великанская длань прихлопнула комара. Может, коррекция курса. А может, столкновение. Но десять секунд спустя мы снова плыли в невесомости, и нам ничто не угрожало.

Мы колыхались, как мошка в теннисном мячике, в переплетении машин и шевелящихся ошметков тел. Того, что сошло бы за кровь, почти не было; немного пролитого вещества плыло вокруг прозрачными трепещущими шариками. Между нами астероидом в целлофане парила сеть. Твари в ней оплели друг друга и себя щупальцами, свернувшись в дрожащий, неподвижный ком. Вокруг них шипела сжатая метано-аммиачная смесь, консервируя в долгом пути домой.

– Твою мать, – выдохнула Саша, глядя на них. – Кровосос все просчитал.

Не все. Он не предвидел, что толпа многоруких инопланетян растерзает одного из своих у меня на глазах. Или, по крайней мере, не упомянул об этом.

Меня уже подташнивало. Бейтс осторожно свела запястья. На секунду я почти сумел различить между ними темную натянутую нить мураволоки – призрачную, как дым. Осторожность майора была вполне оправданна: эта дрянь могла отсечь конечность человеку так же легко, как и шифровику. Над ее плечом шевелил жвалами солдатик, отчищая с мандибул кровь.

Мураволока пропала из виду. В глазах у меня темнело. Меркли потроха свинцового дирижабля на моих плечах. Мы шли по баллистической траектории. Приходилось надеяться, что «Сцилла» спикирует и подхватит нас, когда мы достаточно удалимся от места преступления. Приходилось надеяться на Сарасти…

Это становилось все труднее с каждым часом. Но пока вампир оставался прав. В основном.

– Откуда вы знаете? – спросила Бейтс, когда он в первый раз изложил свой план.

Сарасти не ответил. Скорее всего, просто не мог – только не нам, как исходник не в силах объяснить теорию бран обитателям Флатландии [59] . Но Бейтс спрашивала не о тактике. Возможно, ее интересовала причина, оправдание бесконечных вылазок на вражескую территорию, убийств и пленения туземцев.

Разумеется, на глубинном уровне она уже знала причину Как и все мы. Мы не могли себе позволить только реагировать. Риск слишком велик, его приходится предупреждать. Сарасти мудрее всех, вместе взятых, и он понимал это яснее нас. Умом Аманда Бейтс осознавала, что он прав, – но, скорее всего, сердцем не принимала. Когда зрение отказало, мне пришла в голову мысль, что она просила Сарасти убедить ее.

Но не только.

* * *

Представь себе, что ты – Аманда Бейтс.

У генералов прошлого были бы кошмары и поллюции при одной мысли о той власти над солдатами, которой ты обладаешь. Ты можешь в мгновение ока вломиться в сознание любого из подчиненных, увидеть поле боя с множества точек зрения. Каждый солдат бесконечно тебе предан, не задает вопросов, исполнит любой приказ с расторопностью и упорством, каких не в силах добиться ничтожная плоть. Ты не просто уважаешь структуру командования – ты ее воплощаешь.

Ты немножко опасаешься собственной власти и того, что уже сделала с ее помощью.