– Позже, Костик. – Я легонько звезданул ладонью по виску. Голова дернулась.

– А давайте ему мозги к лобовику припендюрим, Михаил Андреевич? – простодушно предложил Балабанюк. – А потом другого найдем? Здесь таких, как грязи.

– Можно и так, – пожал я плечами. – Что-то рожа мне у Костика не нравится. Не сочится она добродушием и бескорыстным желанием помочь заблудившимся геологам.

– Я все скажу, – решительно заявил водила.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул я. – Итак, по порядку. Куда едешь?

– З-зона д-девять…

– Давай без специального сленга. Это прииск?

– А-алмазы добывают… Н-но я в жилой городок…

– Зачем?

– З-за капитаном Орлегой… Он там живет, я д-должен отвезти его на д-дежурство…

– Куда?

– З-зона пять… Это тоже п-предприятие, з-здесь недалеко, четыре версты… Он р-работает в службе безопасности рудника…

Пришлось набраться терпения и шаг за шагом выбивать из водилы показания. Он работает по контракту всего лишь три месяца, родом из Владивостока, трудился в охране, втерся в нехорошую историю с изнасилованием, мог бы загреметь на хороший срок, кабы не добрые люди с предложением поработать четыре года в «райском местечке», заработать неплохие деньги и навсегда заставить внутренние органы забыть о его не слишком симпатичной персоне. Проживает в общежитии поселка Тухманка, там же гараж, возит капитана Орлегу (то ли кличка, то ли фамилия, но вообще-то это старославянское имя). Двое в сером – просто попутчики, офицеры с пятой зоны, попросили подбросить до жилого городка, он их толком и не знает (видел пару раз). У Орлеги неплохой дом, проживает в одиночестве («телки» по вызову – не в счет). Офицер не злобный, имеет широкие связи в секторе безопасности Каратая, постоянно мотается с объекта на объект, в коллективных оргиях не участвует, «сафари» не посещает. Субъект практически интеллигентный…

– А теперь внимание, Константин, – вкрадчиво сказал я. – Говорить только правду и ничего кроме правды. Фальшивить ты не умеешь. Порядок въезда в поселок – подъезжаешь к воротам…

– Отдаю пропуск… На выезде забираю…

– Салон осматривают?

– Да когда как…

– Только правду, Константин! – зарычал я.

Парень съежился.

– Раньше осматривали… А теперь меня в лицо знают…

– Отлично, – кивнул я. – Орлегу поджидаешь где? Перед домом?

Парень лихорадочно затряс головой.

– Подъезжаю к крыльцу. В машине датчик, на воротах индикатор – сами отъезжают по сигналу… Орлега считает, что это удобно…

– Это очень удобно, – подтвердил я. – Крыльцо просматривается с соседних участков?

– Немного, – сглотнул водила. – Там ограда и арка… увиты плющом… Послушайте, мужики, вы же не собираетесь… – Он затравленно покосился по сторонам.

– А куда деваться, Константин! – выпалил я. – И ты нам в этом активно поспособствуешь!

Сработал механизм, ворота поплыли по направляющей. Водила нервно продвинул машину и встал напротив будки. Поползло стекло на боковой двери.

– Пошире улыбочку, дружок, – прошептал я из-под заднего сидения. – Не забывай, что тебя фотографируют не только спереди, но и сзади. Если чем-то не понравится твой затылок…

– Будет бублик, – закончил Балабанюк, свернувшийся напротив и не очень убедительно изображавший коврик для ног.

– Что-то припозднился ты сегодня, Костян, – зевнул невидимый привратник. – Орлега уже звонил, ругался.

– Сломался, – ответствовал водила. – Понимаю, это не оправдывает…

– Да мне без разницы, – равнодушно отозвался служивый. – Твоя машина, не моя. И втык всецело твой, приятель. Проезжай, сейчас он вставит тебе по первое число. Скажи спасибо, что пешком на ворота не приперся – тогда бы точно не видать тебе милости…

Я мысленно перекрестился. Прибеги Орлега на ворота, и была бы удивительная картина: «Двое против всех…»

Мы плутали по поселку минуты четыре. У Константина, похоже, сдавали нервы: лихорадочно вращая баранку, чудом избегал столкновений с заборами. Проплывали кроны деревьев, листовая имитация черепицы.

А дальше все было, как в плохо срежиссированном кино. Вираж налево, кроны деревьев выпали из кадра, возникла пышная клумба (не офицер же за ней ухаживает!). Густая ипомея с сиреневыми цветочками обвивала крыльцо. Я приподнялся: ау, люди?

– Санек, держи клиента! Пошевелится – мочи без жалости. – Оставив приятеля с неприятелем, я выметнулся из салона, пригнувшись, добежал до крыльца (никто не отменял соседей), ввалился в дом, который, разумеется, был открыт, поскольку Костика заждались, а неприятности не предусматривались.

В доме было слишком по-холостяцки, но чисто. Гостиная, не обремененная избытком мебели – стандартный диван, шкаф, соломенные кресла. Ни цветочков, ни кружавчиков, ни занавесок. Мужской журнал на самом подходящем для этого месте – журнальном столике.

– Наконец-то, Константин, – выехал из спальни… нет, не кривоногий и хромой, а вполне подтянутый сорокалетний мужик с коротким пробором, в щеголеватой серой униформе, подчеркивающей ширину плеч и узость талии. Осекся, сообразив, что ошибочка вышла. Сунул руку в кобуру. Я ударил в накачанный живот – для минутной дезориентации. Выпавший пистолет убрал в карман. Орлега рухнул на колени. Пока он кашлял, я успел побегать по комнатам, убедиться, что, кроме Орлеги, в доме никого – ни домработницы, ни любовницы, ни… садовника. Бегло провел экспроприацию: мыло, полотенце, бритвенный станок, фрагмент свиньи в вакууме (девчонкам должно понравиться). Схватил офицера за шиворот.