Сочинения Бэкона представляют собой непрерывный монолог, направленный против невежества, в котором он обличал свой век, и уже это было невероятной дерзостью. Сегодня можно обвинять окружающий мир в гордыне, инфантильности, предрассудках, не подвергая опасности свою жизнь. Но средневековые люди страстно отстаивали свои убеждения и яростно отвергали любое сомнение. Труды Роджера Бэкона были яркой вспышкой среди окружающей тьмы. Порицание невежества сочеталось в них с богатством замыслов, направленных на умножение знаний. В его призыве к экспериментам и накоплению фактов возродился дух Аристотеля. «Опыты и еще раз опыты» — вот лейтмотив учения Роджера Бэкона.

Но в своей оценке Аристотеля Бэкон ошибался, чему виной ужасные латинские переводы — единственный источник, по которому можно было познакомиться с учением великого философа. «Будь на то моя воля, — писал он с обычной своей несдержанностью, — я сжег бы все книга Аристотеля, поскольку их изучение приводит лишь к напрасной трате времени, порождает заблуждения и поощряет невежество». Пожалуй, и сам Аристотель согласился бы с этим мнением, окажись он вдруг в тогдашнем мире, где его труды не столько читали, сколько превозносили до небес, да еще, как показал Бэкон, в ужасных переводах.

Во всех своих книгах, слегка подправленных так, чтобы соответствовать официальному правоверию и не поплатиться тюрьмой, а то и жизнью, Бэкон восклицал: «Довольно подчиняться догмам и авторитетам, взгляните на окружающий мир!» Бэкон обличал четыре источника невежества: почитание авторитетов, следование обычаям, невежественность толпы и не желающую ничему учиться гордыню. Если преодолеть их, перед человечеством откроется мир всемогущества:

Так писал Роджер Бэкон, но прошло еще три столетия, прежде чем люди начали исследовать силы природы.

Исламский мир не только привил христианам вкус к философии и алхимии, он научил их делать бумагу. Вряд ли будет преувеличением сказать, что именно это сделало возможным интеллектуальное возрождение в Европе. Бумага пришла из Китая, где появилась, вероятно, во II веке до н. э. В 751 г. китайцы напали на арабов в Самарканде, но потерпели поражение, а среди взятых арабами пленников оказались бумажные мастера, от которых было перенято их искусство. До нас дошли бумажные арабские рукописи, относящиеся к IX веку. В Европу бумага пришла через Грецию или после захвата арабских бумажных мельниц во времена Реконкисты в Испании. Бумагу хорошего качества европейцы научились делать только в конце XIII века, а в XIV веке ее стали производить в Германии. Еще через сто лет бумага подешевела настолько, что книгопечатание могло приносить прибыль. Естественно, именно тогда оно и возникло, и интеллектуальная жизнь человечества вступила в новую эпоху — она перестала быть тонкой струйкой, перетекавшей от одного ума к другому, а превратилась в широкий поток, захвативший сначала тысячи, а потом десятки и сотни тысяч людей.

Непосредственным результатом изобретения книгопечатания явилось, с одной стороны, множество изданий Библии, а с другой — удешевление школьных учебников. Быстро распространилась грамотность. Книг стало много, они были просты для чтения и понимания. Вместо того чтобы корпеть над неразборчивым текстом и гадать о его смысле, читатель полностью освобождал свой ум для обдумывания прочитанного. Книга перестала быть изощренной игрушкой или непостижимой тайной, доступной лишь ученым. Появились книги специально для простых людей, не на латыни, а на разговорных языках. С XIV века начинается настоящая история европейской литературы.

Мы рассмотрели исламский вклад в европейское возрождение. Обратимся теперь к влиянию монгольских завоеваний, которые в сильнейшей степени стимулировали географические представления европейцев. При Чингис-хане Азия и Западная Европа имели возможность беспрепятственного общения: были открыты все дороги, и ко двору в Каракоруме прибывали посланники всех наций. Барьеры между Европой и Азией, воздвигнутые враждой христиан и мусульман, исчезли. Папство надеялось на обращение монголов в христианство. До сих пор их религией был шаманизм, одна из разновидностей первобытного язычества. При монгольском дворе находились папские легаты, буддистские священники из Индии, французские, итальянские и китайские ремесленники, византийские и арабские купцы, арабские чиновники, персидские и индийские астрономы и математики. В истории слишком много говорится о походах и зверских убийствах, совершенных монголами, и совсем мало об их любознательности и стремлении учиться. Пусть не как творческий народ, а как передатчик знаний, они оказали сильнейшее влияние на мировую историю. То, что известно о романтических фигурах Чингис-хана и Хубилая, показывает этих монархов не менее проницательными и созидательными, чем яркий, но эксцентричный Александр Македонский или энергичный, но безграмотный Карл Великий.

Одним из самых интересных людей, посетивших монгольский двор, был венецианец Марко Поло, который написал об этом книгу. Он прибыл в Китай около 1272 г. вместе с отцом и дядей, уже побывавшими здесь. Старшие Поло (первые из латинских людей, которых увидел великий хан) произвели на хана большое впечатление, и он просил их прислать учителей и ученых, которые объяснили бы ему христианскую веру.

Трое путешественников отправились через Палестину, а не через Крым, как в первый раз. Хан просил привезти ему масла из лампады у Гроба Господня в Иерусалиме, куда они и отправились, а потом, через Киликию [33] , далее в Армению. Так далеко на север они отклонились потому, что султан Египта воевал в это время с монголами. Далее их путь лежал через Месопотамию и Ормуз к Персидскому заливу. В Ормузе путешественники встретили индийских купцов. По каким-то причинам они не сели на корабль, а повернули к северу и направились через персидские пустыни Балх и Памир к Кашгару, а затем через Лобнор по долине реки Хэйхэ достигли Пекина.

Хубилаю особенно понравился юный и сообразительный Марко, очевидно хорошо изучивший монгольский язык, — его даже посылали с официальными поручениями в Юго-Западный Китай. Рассказ Марко Поло об обширной процветающей стране, где «повсюду устроены удобные постоялые дворы для путешественников» и «произрастают превосходные виноградники, поля и сады», о «множестве монастырей» с буддийскими монахами, о мастерских, где «вырабатываются шелковые, золототканые и другие тонкие материи», о «непрерывной чреде городов и поселений» — все это сначала вызвало недоверие, а потом разожгло воображение европейцев. Он поведал о Бирме, о ее великих армиях с сотнями боевых слонов, о том, как их победили монгольские лучники, и о завоевании этой страны. Марко Поло рассказал о Японии, сильно преувеличив легенды о японском золоте. Три года он правил городом Яньчжоу и, вероятно, поразил китайцев тем, что оказался для них не таким чужим, как монголы. Возможно, он ездил с поручениями в Индию. По китайским источникам, какой-то Поло в 1277 г. состоял в императорском совете — ценное подтверждение достоверности его книги.