Дюк аж за сердце схватился, но компаньон уже исчез в толпе. На нервной почве М.Р. взял валявшуюся в углу веревку, скрутил из нее петлю красивым бензелем, и повесил, зацепив за гвоздик, над входом.

— Шикарно было бы череп, — сказал он сам себе.

М.Р. покачал петлю, завлекательно улыбнулся обернувшейся даме с зонтиком, и попробовал рассмотреть, куда же подевался этот засранец.

Лилипуты как раз выстроились в красивую пирамиду, на вершине которой тявкала, стоя на задних лапках и смешно дрыгая передними, маленькая собачка, как вдруг…

— Украли!!

Можно было подумать, что не украли, а режут. Одного тут, голосистого.

Пирамида дрогнула. Нижний лилипут, коренастый мужик с большой напомаженной головой, повернул вытаращенные глаза в ту сторону и завопил тонким голосом:

— Грабят! Полиция! Помогите, грабят!

Выскочил карлик-директор — с закрученными усами и белым лохматым цветком в петлице, и тоже закричал:

— Полиция! Мистер Мамулян! Полиция!

Пирамида рассыпалась, толпа тоже, начался всеобщий хаос, которому здорово помогали, путаясь у всех под ногами, пудели. Из фургона, запряженного четверкой лошадей с плюмажами, выскочил господин обыкновенного роста, тоже закричал, сначала «Эй!», потом «Полиция!», потом такое, что мы здесь приводить не станем, помчался, придерживая рукой цилиндр, по улице, свернул за угол и исчез. Через минуту раздался полицейский свисток. Все, толкаясь, бросились в разные стороны.

— А что, Пим, — клоун с красным носом, в полосатой матросской рубахе и мешковатых штанах с огромными пуговицами щелкнул подтяжкой своего коллеги, — что это, как ты думаешь, было?

Второй, в цилиндре и коротких, тесных полосатых брюках, добыл из кармана фляжку.

— Это, Пом, было безобразие, я так считаю. Натуральное. Будешь?

Клоуны по очереди приложились к фляжке и скрылись в одном из фургонов.

Маленькая дама с большим голубым бантом на голове, тоже одетая и нарумяненная, как кукла, подхватила свою собачку. Вздохнула и полезла, вздрагивая своей воздушной юбочкой, в кибитку со звездами. В которую чуть раньше были запряжены три пары ослов. И в которой теперь не было запряжено ни одного. Один щипал бегонию на чьем-то подоннике, второй с удовольствием валялся в пыли на дороге, а остальные подевались неизвестно, куда. Все фургоны до единого, до последней кибитки, магическим образом оказались распряжены.

— Уф! — сказал вернувшийся Джейк. — Сейчас все успокоится, и мы с вами, сэр, сможем рассчитывать на посетителей.

И повесил на дверную ручку табличку:

М.Р. почесал нос.

— Ты где табличку взял?

— В китайском магазине, — компаньон обозревал петлю. — Она на дверях висела.

— Спер?!

— Почему «спер»? Просто взял.

— И тебе что, ничего не сказали?

— Сказали, — Д.Э. осмотрел петлю так, этак, отошел чуть дальше, оценил оттуда, остался доволен. — Спросили, что это я, да куда. Сказал, что мне велели принести ее в другой магазин, на соседней улице. Вечером новую привезут.

— Так! Стянул значит. Я не понимаю, у вас, сэр, что, руки чешутся?

— Я же верну!

— Вот только попробуй мне, не верни!

— Верну-верну, — пообещал Д.Э.

— И то, другое, чтобы тоже вернул!

— Что — другое? — компаньон примерил петлю себе на шею.

— Ну, это, которое у лилипутов украл.

— Сэр! — Д.Э. аж поперхнулся. — Я что, по-вашему, похож на вора? Ну, стоял там сундук. С реквизитом, наверное, красивый такой. Ну, накинул я на него парусину. Ну, гаркнул «Украли!», было дело. Ну что же, это я виноват, что они дураки?

Невиннее этой физиономии была, пожалуй, только одна на всем свете: собственная физиономия М.Р.

— Ты что с ослами сделал, молодой головорез?

— Ослы, — ответил Д.Э., красуясь в прекрасной веревочной раме, — тоже не пострадали. Распряг потихоньку все это дело, да свистнул по одному в ухо. Даже не очень громко. Одна упряжка разбежалась, остальные за ними.

— Ну, — Дюк не спускал с компаньона подозрительного взгляда, — а лошади?

Джейк с достоинством оправил манжеты: сегодня был его жребий носить скелетную рубашку.

— Ну, это совсем ерунда была: оторвал клок от овечьих штанов — ты еще сказал, от них толку никакого, только пугало ковбоем наряжать. Сунул под нос каждой головной. Капитан Хейз очень кстати заметил, что лошади на дух овец не выносят, сразу паника. Сэр, ну что же вы такая зануда! Хватит меня воспитывать!

— Да с тобой рехнуться можно, того гляди, опять чего-нибудь…

Д.Э. в ответ закатил глаза, захрипел и вывалил язык.

— Ой, смотрите, висельник! — закричала какая-то девочка, и вырвала у матери руку, чтобы показать пальцем. — Висельник! Висельник! — настоящий висельник!

Д.Э. убрал рожу и улыбнулся до самых ушей.

— Веревка повешенного приносит удачу, мисс! Всего двадцать центов!

— Фу, какая гадость! Дотти, как ты себя ведешь! — маменька гневно дернула девочку за руку.

— Это веревка женоубийцы, — сообщил Джейк. — Биглер Джонсон, повешен неделю назад.

Дама закрыла дочери уши.

— Убил жену и племянницу, — продолжал Джейк. — Не пожалел ребенка. Читали?

— Читала, — сказала дама раздраженно. — Чудовище. Так ему и надо.

— Хочу веревку женоубийцы! — закричала девчонка с зажатыми ушами. — Она приносит удачу!