Военачальник решил, что его выставили на посмешище и одурачили. «Что? — сказал он, — и это называется целитель? Да он должен был по крайней мере выйти ко мне сам, призвать имя Господа, Бога своего, начать долгий ритуал и до каждой раны на моей коже дотронуться своей рукой! Это мне, может, и помогло бы. А тут я, значит, должен просто омыться в этом Иордане?» И, пылая от гнева, развернулся и отправился в обратный путь.

На этом история на самом деле заканчивается. Но, поскольку это всего лишь сказка, то конец у нее все же будет хороший.

Целый день шел караван обратной дорогой, а вечером пришли к господину слуги и стали с любовью его уговаривать. «Отец наш, — сказали они, — ведь если бы этот целитель потребовал от тебя чего-нибудь необычного, например, сесть на корабль, да отправиться в далекие страны, да покориться чужим богам и годами читать лишь собственные мысли, да если бы на это ушло все твое состояние, то не сделал ли бы ты, как сказано? А тут он потребовал от тебя чего-то самого обычного». И господин позволил себя уговорить.

Мрачный, в дурном настроении, направился он к Иордану, нехотя омылся в его водах — и произошло чудо.

Когда он вернулся домой, жена принялась расспрашивать его о том, как все было. «Ах! — сказал он. — Я снова чувствую себя хорошо. А так ничего интересного».

Кто начал однажды распознавать истории, которые он слышит, тот так скоро не попадется на удочку мнимой кра-

56

соты. Ориентируясь на свою внутреннюю инстанцию, которая знает больше, чем говорят слова, он проверяет, усиливает ли, помогает ли, питает, дает ли способность действовать и помогает ли собраться то, что он слышит и чувствует, или же это его ослабляет, ограничивает, выводит из себя и парализует.

То, что действительно помогает, иногда выходит за рамки привычного, таит риск провала и вины.

Помощь

Человек выходит из дома, пробирается сквозь толпу на рынке и по узкому переулку движется дальше, доходит до улицы, переходящей в загородное шоссе, идо перекрестка. Вдруг визг тормозов, заносит автобус, раздаются крики… И вот он слышит звук столкновения.

С этого момента он не знает, что с ним происходит. Он убегает со всей скоростью, на которую только способны его ноги, назад: сначала по улице, дальше по переулку, снова сквозь запруженный народом рынок, добегает до дома, врывается во входную дверь, запирает ее за собой, взбегает по лестнице до своей квартиры, запирает двери, пробегает по коридору в самую дальнюю пустую комнатку, запирает дверь — и переводит дыхание.

И вот он стоит, спасшийся, взаперти и в одиночестве. И все его члены настолько поражены еще шоком, что он боится даже пошевельнуться. Он ждет.

На следующее утро его отсутствие обнаруживает его подруга. Она идет к телефону, пытается до него дозвониться, но никто не берет трубку. Она спешит к нему домой, звонит во входную дверь, но никто не открывает. Она идет в полицию, просит о помощи и возвращается с двумя полицейскими. Сначала они открывают входную дверь, поднимаются к двери в квартиру, открывают ее, проходят по коридору до самой дальней комнатки, стучат, немного ждут, открывают эту дверь тоже и находят мужчину совершенно оцепеневшим.

57

Подруга благодарит обоих своих помощников и просит их уйти. Некоторое время она ждет, видит, что поделать ничего пока не может, обещает прийти на следующее утро и уходит.

На следующее утро она нашла входную дверь открытой, но квартира по-прежнему была заперта. Она ее открыла, прошла в самую дальнюю комнатку, отворила ее и нашла там своего друга. Поскольку тот ничего не говорил, она рассказала ему обо всем, что видела, пока до него добиралась: как солнце светило сквозь облака, как щебетали на ветках птицы, как дети играли в салки, а город гремел в своем обычном ритме. Она обнаружила, что и на этот раз ничего поделать не смогла, пообещала прийти на следующее утро и ушла.

На следующее утро она обнаружила открытыми и входную дверь, и дверь квартиры, прошла к самой дальней комнатке и увидела своего друга по-прежнему оцепеневшим. Некоторое время она подождала, а потом стала рассказывать, как была вечером в цирке, о том пестром оживлении, которое там царило, о лихом марше, веселом настроении, о напряжении, когда вышли львы, и облегчении, когда все хорошо закончилось; о шутках клоуна, о благородных лошадях с белыми султанами, о радостной сутолоке. Закончив, она пообещала: «Завтра я приду опять».

На следующее утро была открыта даже дверь в ту дальнюю комнатку. Но никто не пришел.

Ничто не держало больше напуганного мужчину дома. Он запер за собой комнату, квартиру, потом вышел из дома, пробрался сквозь толпу на рынке, пошел дальше по узкому переулку, дошел до улицы, переходящей в загородное шоссе, перешел через перекресток — и решительно отправился искать свою подругу.

Некоторые истории трогают нас до глубины души. На мгновение нам может показаться, что смерти и разлуки больше нет. Когда мы их слышим, они приносят нам облегчение, как вечером бокал вина. После мы лучше засыпаем. А на следующее утро снова встаем и идем на работу.