Она тяжело вздохнула. У нее было такое ощущение, будто в ее голову насыпали толченого стекла. Дети всегда спорят друг с другом. Норм сидит в углу, словно гость, уткнувшись в экран. Четыре стены без окон просто давят на нее. Нет, с нее хватит! Она не понимает, как она могла так долго выносить все это! Еда, сон, секс — и все это в одной маленькой комнатке! Тысячи грязных соседей завязли в одном и том же болоте. Один раз в год пикник с помощью стасис–р\поля куда–нибудь подальше, в еще незастроенное место — хлеба и зрелищ! — чтобы пролетарии были счастливы. Но какое это мучение — увидеть настоящее дерево, а затем возвращаться в Аппалачию. «Настоящее мучение», — печально подумала Хелейн. Совсем не этого ожидала она, выходя замуж за Норма Помрата. Ведь когда–то он был полон планов!

Дети позавтракали и отправились в школу. Норм остался на своем месте. Щелкая переключателями и крутя рукоятки телеприемника, он делился с нею услышанными новостями.

— Датон торжественно открывает новую больницу в Тихоокеании в следующий вторник. Полностью автоматизированную, один гигантский гомеостат и ни одного техника вообще. Разве это не здорово? Это снижает правительственные расходы на обслуживание. А вот еще одна хорошая новость. Начиная с первого мая, норма кислорода во всех коммерческих зданиях понижается в среднем на 10%. Говорят, что это даст возможность увеличить поступление кислорода в квартиры налогоплательщиков. Помнишь, Хелейн, когда ввели нормы расхода кислорода для домашнего пользования? Когда дело доходит до рационирования воздуха…

— Норм, успокойся!

Он не обратил внимания на ее слова.

— Как это случилось с нами? Мы добились права на улучшение. Четыре миллиона людей на квадратный дюйм, вот куда мы идем. Строятся дома высотой в тысячу этажей, так что места хватает на всех, и приходится тратить месяц, пока доберешься до уровня улицы или поднимешься до платформы роботакси, но что с того? Это прогресс! И…

— Ты думаешь, что тебе удастся разыскать этого Ланоя и с его помощью найти работу? — перебила его Хелейн.

— Все, что нам нужно, — продолжал он, — это первоклассная бактериальная чума. Избирательная, разумеется. Которая уничтожит всех тех, у кого нет никакого профессионального ремесла. Которая сократит перечень нуждающихся в работе на несколько миллиардов за несколько дней. Позволит направить деньги, полученные налогообложением, на программу создания рабочих мест для выживания. А если это не даст эффекта, то придется начать войну. С какими–нибудь внеземными врагами из Крабовидной Туманности! Из чистого патриотизма! Начать заранее запрограммированную на поражение войну. На растрату пушечного мяса…

«Он совсем выжил из ума», — подумала Хелейн, слушая речи своего мужа. В последнее время это было его бесконечным монологом, брызжущим горечью. Она старалась не слушать. Поскольку он не высказывал намерения покинуть квартиру, так поступила она. Швырнув маски в мусороприемник, она сказала ему:

— Пошла к соседям, — и вышла как раз в тот момент, когда он начал расписывать все прелести контролируемой ядерной войны в качестве средства контроля над численностью населения. Случайные приступы словоблудия — вот все, на что был способен теперь Норм Помрат. Ему нужно было слушать самого себя, чтобы не забыть о том, что он еще существует.

«Куда же пойти?» — задумалась Хелейн.

***

Бет Виснек, ставшая вдовой при жизни своего мужа–прыгуна, стала на вид еще меньше, еще печальнее, еще невзрачнее, чем во время последнего посещения Хелейн. Подавляя кипевшую в ней злость, она плотно сжала губы. Весь ее далеко не женственный вид как бы говорил: «Как он осмелился сделать мне такое, как он мог покинуть меня?»

Бет вежливо предложила гостье алкогольную трубку. Хелейн приветливо улыбнулась, взяла красную пластмассовую трубку за носик и прижала его к мясистой части руки. Бет сделала то же самое. Ультразвуковой пробник открыл путь стимулятору прямо в кровеносную систему. Приятная выпивка, особенно для тех, кому не по душе вкус современных спиртных напитков. Глаза Хелейн заблестели, она расслабилась, слушая жалобы Бет, произносимые одним и тем же плаксивым тоном.

Через некоторое время Хелейн сказала:

— Бет, тебе известно что–нибудь о некоем Ланое?

Бет вся обратилась во внимание.

— Ланой? Какой Ланой? Где ты о нем слышала? Что ты о нем знаешь?

— Немного. Потому и спросила у тебя.

— Я слышала это имя, — ее бесцветные глаза оживились. — Бад упоминал это имя. Я слышала, как он говорил кому–то: Ланой это, Ланой то… Это было за неделю до того, как он сбежал от меня. Ланой, говорил он, это устроит, но я тогда не понимала, что он подразумевает под словом «это».

Хелейн внезапно ощутила, как внутри у нее все похолодело. Не дожидаясь приглашения, она потянулась за второй алкогольной трубкой.

— Что устроит? — спросила она.

Бет Виснек вся обмякла.

— Не знаю, Бад никогда не обсуждал со мной свои дела. Но я все же слышала, как он говорил об этом Ланое. Большей частью шепотом. Перед самым своим исчезновением он болтал без умолку. У меня есть гипотеза, касающаяся Ланоя. Хочешь послушать?

— Конечно!

— Я думаю, — с улыбкой произнесла Бет, — что Ланой — это как раз тот, кто заправляет этим делом с прыгунами.