Когда оба искателя приключений оказались вновь на квартердеке, они увидели, что к первым двум офицерам присоединились четверо пожилых моряков.

То, что это именно охотники, было видно сразу. Выцветшие, выгоревшие и просоленные брезентовые куртки висели мешком, застегнутые только на верхнюю пуговицу: кряжистые фигуры, широко расставленные ноги, седые усы, насупленные брови, невозмутимые морщинистые лица — в общем, все, как полагается, важные персоны.

Тут же был и «миста Ноулз». Хэннен оглядел собравшихся и хотел что-то сказать, но тут на палубу неторопливо поднялся капитан.

Это был человек невысокого роста с небольшим лицом, обрамленным негустыми рыжеватыми бакенбардами. Даже плечи капитана были не особенно широки. Синяя фуражка с якорем, однако, сидела на его голове так, словно капитан в ней и родился, мягкая белая рубаха с большими пуговицами была безупречно чистой, а кожаная жилетка, хоть и выглядела скромно, сидела точно по фигуре. Распахнутый просторный плащ из брезентовой ткани придавал идущему по палубе капитану сходство с палаткой. Двигался капитан неторопливо, говорил равнодушным тоном, так тихо, что приходилось прислушиваться.

– Мое имя — капитан Бабридж. Гам сейчас же стих.

Несколько голосов промычали: «Да, сэр». Кто-то кивнул, и Дюк машинально сделал то же самое.

– Первый помощник Хэннен, — по-прежнему неторопливо продолжал капитан, поворачиваясь к высокому.

Тот кивнул.

– Биллингс — второй помощник, — продолжал капитан своим бесцветным голосом.

Это был тот самый смуглый — португалец лет двадцати пяти.

Потом пришла очередь миста Ноулза.

С церемонией представления было покончено. Перешли к сортировке команды для охоты. Сперва Хэннен вместе с одним из охотников отбирали из толпы по одному. Д.Э. Сам-мерс, ощутивший вдруг тошноту, неожиданно понял, что ни за что на свете не хотел бы оказаться в команде первого помощника. Тот, повернувшись, мазнул взглядом и сделал знак выйти вперед. У Д.Э. дрогнуло внутри, но оказалось, что позвали не его. Когда Хэннен отобрал шестерых, начал отбор Биллингс. И тоже не особенно заинтересовался мистером Саммерсом. Миста Ноулз остановил было на Д.Э. взгляд своих круглых, ехидных, как у курицы, глаз, но в последнюю минуту передумал и выбрал Коуэна.

Затем всех распределили по вахтам. Старший помощник Хэннен взял к себе экипаж своего вельбота и вельбота третьего помощника, а Биллингс — свой экипаж и экипаж «миста Ноулза». Оставшихся разделили пополам, и везучий мистер Саммерс оказался в вахте Хэннена. Вахта Биллингса (то есть «правого борта») немедленно принялась драить палубу. Вахта первого помощника (то есть «левого борта») занялась погрузкой в трюм провианта.

Грохотали бочки, которые закатывали с берега по сходням, скрипели, перемещая грубо сколоченные ящики, на талях блоки. Перекрикивая шум, орал на матросов старший помощник.

Так начиналось первое приключение двоих джентльменов.

— Снять чехлы! — крикнул Хэннен, отлично обходясь без рупора. — Отдать сезни!

Загремел цепью якорь. Гулко тренькнул корабельный колокол. Палуба пошла ходуном, и нос барка медленно повернулся в сторону открытого моря.

Д.Э. Саммерс в это время находился на корме. Он получил в руки только что вынутый из бумажной упаковки свернутый линь, команду аккуратно размотать эту штуку и подзатыльник вдогонку — чтоб не глазел по сторонам.

Д.Э. глазеть перестал, пристроился на тумбу кнехта и взялся за дело. Рядом, сидя прямо на палубе, занимался тем же самым матрос-португалец лет тридцати, чумазый, смуглый, благоухающий табаком и чесноком. Несколько минут спустя Д.Э. понял, что безнадежно отстает, принял вид крайней рассеянности и как бы невзначай сполз с тумбы, сложив ноги по-турецки. Этот маневр не только придал удобства, но и позволил убрать с глаз долой «Окончательный выбор победителя», смотревшийся уж очень эффектно.

Пара гречишных оладьев с прогорклым маслом, по ошибке принятым сначала за мед. Четыре картофелины, сваренных прямо в кожуре.

Потом неторопливо появился гарпунщик — низкорослый крепкий человек с негустой, достававшей до второй пуговицы куртки, седой бородой. Важная персона сурово сдвинула брови, обозревая проделанную работу, осталась недовольна и потребовала, чтобы линь подали на блок. Джейк тоже сдвинул брови, принял занятой вид и продолжил разматывать линь. Португалец быстро вскочил, вернулся с двумя кадками, которые поставил на палубу, и немедленно полез на ванты.

– А ты бери конец и дуй за ним! — распорядился Хэннен, обращаясь к Джейку.

У Д.Э. взмокли ладони.

– Глухой, что ли? Блок, говорю, пристропь!

Искатель приключений потеребил было линь, но его вырвали из рук.

– Пропустишь линь через блок и спустишься, — уточнил старший помощник, поняв, что дело плохо. — Что рот раззявил, телеграф беспроволочный? Живо!

Мачта наклонялась с душераздирающим скрипом: в одну сторону фута три, потом столько же — в другую. Паруса хлопали. В ушах свистел ветер.