Он развернулся, не спеша поднялся по ступеням и пошел по галерее, небрежно ведя ладонью по широким перилам балюстрады.

Когда он стал спускаться по уцелевшей лестнице, Василиса не выдержала и выкрикнула:

— Стой на месте! Не подходи!

Но Фэш не обратил внимания на ее слова. С какой-то нарочитой медлительностью он преодолевал ступень за ступенью, пока не сошел на паркет.

В нескольких метрах от Василисы он остановился, заложил руку с часовой стрелой за спину, словно демонстрируя полную безоружность, и заглянул ей прямо в глаза.

Девочка невольно отступила: она узнала этот страшный, бездонный взгляд. Но больше всего ее поразило то, как изменились глаза Фэша — они утратили ярко-голубой цвет… Стали угольно-черными, словно теперь состояли из одних только зрачков.

Василисе показалось, что она сходит с ума. Нет, она не будет в это верить.

ЭТО ВСЕ НЕПРАВДА.

— Он еще сопротивляется, — вдруг произнес этот новый Фэш. — Но уже выдал твое часовое имя, дорогая Келисав. Правда, теперь это совсем неважно… Мне даже не хочется тратить на тебя часовую энергию.

Он поднял с пола какой-то обломок и ловко метнул в Василису. Она бросилась в сторону, но не успела — левую скулу обожгло, по щеке потекла кровь.

В следующее мгновение произошло сразу несколько событий: Василиса наслала боевой эфер «Шок!», а рядом кто-то крикнул: «Смерть!» Фэш уклонился от обеих часовых спиралей и, забыв на время о девочке, принял бой с новым противником — Мираклом, появившимся неизвестно откуда.

— Василиса, прочь! — выкрикнул зодчий, и она послушно побежала по ступенькам на верхний мраморный балкон.

Бой внизу продолжался: эферы сыпались один за другим.

Василиса не выдержала и обернулась. Вид у Миракла был плачевный: одежда разодралась и висела лохмотьями, словно зодчий только продирался сквозь густые заросли. Лицо его было все в крови и грязи, к тому же он прихрамывал на левую ногу.

Фэш, словно черный ворон, ходил вокруг него кругами, но не нападал. Возможно, он решил измотать врага, видя его слабеющее состояние.

Два боевых эфера прозвучали одновременно — Василиса даже не поняла, что это были за слова.

Вслед за этим наступила полная тишина.

Спрятавшись за тумбой балюстрады, Василиса настороженно прислушивалась, одновременно пытаясь вытереть кровь с лица. Но хуже всего обстояли дела с ногой — брючина вся пропиталась кровью, рана пульсировала болезненными толчками.

Раздались чьи-то шаги — негромкие, осторожные. Кажется, кто-то медленно поднимался по лестнице. Но кто — Фэш или Миракл? Или кто-то вообще другой… Друг или враг?

Василиса вдруг осознала, что очень сильно дрожит и всхлипывает, а ее руки трясутся так сильно, что она с трудом удерживает часовую стрелу.

Сердце билось, словно громадный колокол, — все другие звуки отошли на второй план.

ЭТО ПРОИЗОШЛО.

Астрагор вселился в Фэша. Навсегда, навечно… И это, это совершенно необратимо.

Она беззвучно зарыдала, потому что осознала свое полное бессилие. Что, что теперь она может сделать?! Неужели Фэш знал о том, что сегодня случится, или догадывался и поэтому сообщил ей свое числовое имя… Но что она может сделать? Напасть на него, зачасовать?!

Василиса постаралась собраться с духом. Крепко зажав часовую стрелу в руке, она выглянула из укрытия.

На ступеньке лестницы сидел Фэш, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки.

— Мне плохо… — едва слышно прошептал он. Василиса едва его слышала. — Помоги мне… А-а… что со мной происходит? — жалобно произнес Фэш своим обычным голосом. Он схватился за голову и прижался подбородком к коленям, сильно скрючившись. Со стороны казалось, будто он испытывает сильнейшую боль.

Василиса уже сделала к нему шаг, но тут ей на плечо легла сильная рука.

— Не бойся, — тихо сказал Нортон-старший. — Это мы.

Василиса обернулась и увидела Миракла. Тот выглядел неважно, но вполне стоял на ногах.

— Мне удалось немного пришибить дух Астрагора, — прошептал он. — К счастью, мальчишка сопротивляется, поэтому наш великий Дух еще слаб в новом теле…

— Надо что-то решать, — так же тихо сказал ему отец Василисы.

— Мальчишка и так пропал, — посетовал Миракл. — Жаль, но придется убить его.

— Мы все равно не убьем Астрагора, — покачал головой Нортон-старший. — Только зря пацана погубим.