Шрифт:
— Это было сделано, не советуясь с вами?
— Да. Нам с матерью Саня поведала эту печальную историю лишь в семьдесят пятом году, когда полностью рассчиталась со Степнадзе.
— О последнем периоде жизни Сани вам что-нибудь известно? — Антон чуть помолчал. — Дело в том, Федор Федорович, что перед самым происшествием Саня начала писать заявление прокурору и не дописала его…
Холодов, достав носовой платок, вытер вспотевший лоб:
— Последний год у нее, кажется, все наладилось. Сережа жил у нас, Саня часто писала письма, посылки со сладостями и одеждой присылала. На прошлой неделе получили от нее телеграмму, что выезжает к нам в отпуск, и вот… вчера пришла другая, срочная телеграмма — из уголовного розыска.
— Что могло так внезапно привести Саню в Новосибирск?
— Мы с Юрием Павловичем всю сегодняшнюю ночь ломали над этим голову. — Убирая платок в карман, медленно проговорил Холодов. — Вероятно, сказалась неуравновешенность Сани. Когда у нее разладилась жизнь с Юрой, она не находила себе места. Несколько раз вот так же внезапно прилетала из Челябинска к нам, то вдруг брала отпуск и зимой отправлялась на юг, то совсем почти собралась уехать по договору на обский север, в Надым. Словом, металась так, будто предчувствовала беду и хотела от нее убежать, но… так и не убежала…
— Деменский на Саню не жаловался? — спросил Антон.
— Никогда. И Саня на него тоже.
Разговор продлился около часа.
Когда Холодов, ссутулясь, вышел из кабинета, у Антона было такое состояние, словно этот сдержанный, убитый горем человек передал ему всю полноту своей неутешной боли.
В десять утра позвонил начальник отдела и попросил зайти к нему. Войдя в просторный кабинет, Бирюков по хмурому лицу подполковника понял, что тот чем-то озабочен. Подполковник сразу спросил:
— Что нового по делу Холодовой?
— Нового много, — открывая принесенную с собой папку, сказал Антон, — но, к сожалению, пока все вертится вокруг да около.
— Какие сведения по Степнадзе?
Антон достал из папки две телеграммы и передал их подполковнику:
— Из Ростова Степнадзе вылетел рейсом шестьдесят один двадцать девять до Омска с пересадкой в Челябинске. Челябинск подтверждает компостировку билета на Омск.
— Выходит, в Новосибирске Реваз Давидович не был, когда Пряжкина на его «Волге» каталась?
— Если верить аэропортовским документам — нет.
— Вы что, не верите им? — пристально изучая телеграммы, спросил подполковник.
— Верю, но хочу основательно перепроверить. Сегодня прибывает адлерский поезд. Посмотрим, приедет ли с ним Степнадзе.
— Допустим, не приедет…
— Объявим розыск.
— Да, — возвращая телеграммы, хмуро сказал начальник отдела. — Что показывает Пряжкина?
— Ровным счетом ничего. Говорит, доехала до остановки «Мотодром» со случайным частником, там приняла нашу машину за такси и хотела остановить.
— У кинотеатра «Аврора» что делала?
— Проверяла, с кем Овчинников «любовь крутит».
— Из больницы ее не выпустили?
— Врачи опасаются осложнений, хотят еще суток двое подержать под своим надзором.
— Какое у вас впечатление о Холодовой? Как ее поведение расцениваете?
Бирюков задумался:
— Многое зависит от характера. Судя по всему, Холодова отличалась неуравновешенностью.
— Только что мне звонил прокурор. Упрекает, что медленно ведем розыск.
— У нас в запасе еще трое законных суток.
Глава XVIII
Светло-серая «Волга» с номером 31-42 НСУ подкатила к Новосибирску-Главному за десять минут до того, как вокзальный диктор объявил о прибытии пассажирского поезда Адлер — Новосибирск, и Антон Бирюков впервые увидел Нину Степнадзе. Это была высокая, чуть располневшая дама, примерно лет тридцати пяти, с замысловато накрученной золотистой прической. Брючный костюм подчеркивал ее эффектную фигуру. Оглядев «Волгу» со всех сторон, она взяла с заднего сиденья книгу, взглянула на блеснувшие золотом наручные часики и, сев на водительское место, позевывая, занялась чтением.
Проехавшая мимо «Волги» машина ГАИ остановилась в тени под виадуком. За ее рулем Антон узнал пухлощекого лейтенанта, который первым появился на месте происшествия с Пряжкиной у остановки «Мотодром», а на заднем сиденье сутулился общественный автоинспектор Полозов.
Электровоз, замедляя ход, поравнялся с вокзалом. Наметив на глазок место, где остановится восьмой вагон, Бирюков, стараясь не толкать встречающих, загипнотизированно уставившихся в вагонные окна, торопливо стал пробираться сквозь толпу. Неожиданно он плечо в плечо столкнулся с Деменским, тоже пробирающимся к восьмому вагону. Юрий Павлович, узнав Бирюкова, оторопел.