— Чего нос воротишь, цыпа? — прильнув потрескавшимися губами к самому уху Мишель, жарко спросил мужчина. — Запашок не тот? Ну, так это от желания!

Девушка завопила — оглушительно, яростно, звонко… Парень невольно поморщился и торопливо, с алчным блеском в глазах, рванул истончившуюся ткань легкого наряда, и та тут же треснула по шву, обнажив сахарно-белое плечо Мишель. Насильник издал какой-то животный возглас и сунул руку в образовавшуюся прореху, явно намереваясь добраться до нежной девичьей груди.

— А ну отпусти ее, скотина! — голос Назара звенел от бешенства.

Никогда еще Мишель не испытывала подобного облегчения. Спасена!

В разорванной и смятой сорочке, в криво сидящем жилете, лохматый, Назар производил впечатление незадачливого любовника, который только что выбрался из окна, спасаясь от не вовремя вернувшегося супруга своей ненаглядной.

— Отпусти ее! — повторил цыган.

Незваный гость ослабил хватку, и Мишель, воспользовавшись этим, собрала остатки сил и стремительно откатилась в сторону, окончательно «добивая» платье. От его парадного вида остались одни лишь воспоминания.

Оказавшись на относительно безопасном расстоянии, Мишель приняла сидячее положение и, прижимая к практически обнаженной груди оторванный кусок материи, посмотрела на оставленное «поле битвы».

Несостоявшийся насильник рывком поднялся и остановился напротив цыгана. Мишель не видела его лица, но напряженная поза свидетельствовала о сосредоточенности и готовности немедленно действовать.

Впрочем, Назар тоже выглядел отнюдь не расслабленным. Его выразительные черные глаза презрительно щурились, ноздри красиво очерченного носа подрагивали, а между широких смоляных бровей пролегла морщинка. Он поудобнее перехватил столовый, остро наточенный нож с внушительным лезвием и облизал воспаленные губы.

— Тоже мне, вооружился! — хохотнул горе-насильник и потянулся к карману брюк. — Таким разве что хлеб резать!

Он вынул собственный кинжал и демонстративно взвесил его на ладони. И хотя Мишель совершенно не разбиралась в холодном оружии, даже она ощутила исходящую от этого клинка смертоносную силу. Им наверняка уже убивали! Нервно сглотнув, девушка с испугом взглянула на цыгана. Тот остался на удивление равнодушным.

— Подумаешь… — высокомерно процедил он. — В этом деле все решает мастерство.

— Тем более, — усмехнулся шатен.

В этот миг, словно был дан слышимый им одним сигнал к атаке, противники стали быстро сближаться. Еще секунда — и они сошлись в рукопашной.

— Остановитесь! — надрывно закричала, приподнимаясь на локте, Мишель. — Стойте!

Но ответом ей послужило лишь жадное сопение обоих парней. Их тела переплелись столь тесно, что, казалось, они вовсе не дерутся, а, скорее, слились в любовном объятии. Правда, исходом подобных «объятий» могла стать чья-то смерть…

«Жозеф… — лихорадочно размышляла девушка, ползком подбираясь к дерущимся. — Позвать его? Но он болен…»

Да, болен, или даже мертв — благодаря ей! И если Назар погибнет — виновата будет опять-таки она!

«Ты что, нарочно меня соблазняешь?» — всплыл в ее памяти сердитый вопрос цыгана.

«Нет, не нарочно! — мысленно взмолилась девушка. — Я никогда не умела соблазнять! Ну, какая из меня роковая женщина?! Я ведь не Диана!»

Что делать, что делать?! Может, вылить ведро воды?

Опираясь о скамейку, Мишель с трудом поднялась, намереваясь немедленно отправиться на поиски подходящей тары и запасов воды. Но реализовать свое намерение девушка так и не успела — хитросплетение мужских тел распалось, и к ногам Златовласки упал окровавленный, измазанный в грязи Назар. Второй противник выглядел немного лучше, хотя тоже видимо пострадал: лицо в синяках, загорелый торс испещрен ссадинами, на правом локте — внушительный порез. Хрипло закашлявшись, парень встал на четвереньки и энергично, на манер собаки, отряхнулся.

Назар кое-как поднялся и прикрыл собою девушку. На ногах он держался с явным трудом.

— Не тронь ее… — чужим непослушным голосом выдавил цыган. — Или я тебя убью… клянусь…

Собеседник тоже принял вертикальное положение, причем сделал это с большим изяществом. Да и стоял он прямо и уверенно, лишь иногда болезненно морщась.

— Я ее не трону, — пообещал он, и у Мишель отлегло от сердца. — Но не из-за твоих нелепых угроз. Просто у меня начисто пропало желание… твоя подружка наверняка расстроилась, верно? Я хороший любовник! А вот поесть я не дурак. Так что особнячок ваш не пропущу.