Она развернула пакет и достала из него светло-зеленое муслиновое платье, отделанное зелеными лентами.

— Мне надо послать за чемоданами и… — Она осеклась, увидев, что он улыбается. — Ты уже это сделал?

— Я еще рано утром послал человека, чтобы он забрал твои чемоданы в доме сквайра и отправил их в Балнагон. Он должен приехать вскоре после нас.

— Ты обо всем подумал.

— Я стараюсь. Надеюсь, в твоих чемоданах есть все необходимое для этой экспедиции?

— Да. Мы будем отличными партнерами, — удовлетворенно заключила она.

— Посмотрим.

Он сел в кресло у камина, с восхищением наблюдая за Мойрой, одетой лишь в ночную сорочку и белую рубашку. Когда она подошла к умывальнику, солнце осветило ее сзади, и на мгновение стали видны ее длинные стройные ноги.

Черт! Роберт заерзал в кресле. В отличие от Мойры, проспавшей всю ночь, он почти не сомкнул глаз. Он все время чувствовал теплые изгибы ее тела, прижатые к его спине. Он намеренно лег к ней спиной, чтобы не выдать предательской реакции своего тела, и так уже слишком заметной.

Он, конечно, мог бы попросить еще один номер, но хотел убедиться, что она чувствует себя хорошо. Во всяком случае, так он уверял себя. Правда заключалась в том, что ему снова захотелось почувствовать рядом ее тело, даже если оно прижато к спине.

Она собралась снять рубашку, но остановилась, перехватив его взгляд.

Он небрежно махнул рукой:

— Продолжай. Я хочу обсудить наши планы — что мы будем делать, когда приедем в Балнагон.

— Конечно. — Она стянула через голову рубашку и бросила ее на пол.

Под тонкой тканью четко обрисовывался каждый изгиб ее тела. А его собственное заныло от прилива желания. Роберт бросил взгляд на кровать — она так и манила. «Не думай об этом сейчас», — сурово приказал он себе, хотя его плоть затвердела и уже была готова.

Мойра расправила платье на стуле возле кровати, а потом достала из седельных сумок серебряный гребень, пакетик шпилек и чулки.

— Я собираюсь получить настоящую шкатулку, а не фальшивку, которую Росс намерен нам всучить.

— О!

— Но с твоей помощью сделать это будет гораздо легче. Перед отъездом из Эдинбурга я навела справки о Россе у нескольких человек, которые хорошо его знали, и узнала много интересного.

— Например?

— Во-первых, ему нравится соблазнять замужних женщин.

— Я об этом не знал.

— Он участвовал в двух дуэлях, и в обоих случаях — из-за замужних женщин. Думаю, он коллекционирует их так же, как предметы искусства.

— Интересно.

— Это его слабость. Если мы поедем к нему вдвоем и я представлюсь твоей преданной женой, это окажется для него своего рода вызовом. А я постараюсь, чтобы он не смог устоять.

— Ты будешь его отвлекать, пока я буду искать настоящую шкатулку.

— Ты лучше меня сможешь опознать ее. Я не была уверена, что смогу отличить настоящую шкатулку от искусной подделки, — это было слабое место в моем плане.

Ему пришлось признать, что план был чертовски хорош.

— А почему ты уверена, что Росс прячет оригинал у себя в замке?

— По двум причинам. Еще одна его слабость — это жажда получить то, что хотят другие. Он из тех, кто наслаждается своим триумфом, даже крошечным. Так что он будет держать шкатулку где-нибудь поблизости, чтобы любоваться ею.

В этом был смысл.

— А другая причина?

— Он хвалился своей частной коллекцией перед друзьями и знакомыми. Он даже говорил людям, что прячет свою коллекцию в замке, в тайном месте. Полагаю, что у него в замке где-то есть склеп или потайная комната.

Рассказ Мойры произвел на Роберта огромное впечатление. Она проделала отличную работу, собирая важную информацию. Жаль, что она не работает на министерство внутренних дел. Человек с такими талантами мог бы пригодиться.

— Ты меня убедила. Мы найдем шкатулку, оставим Росса с носом и вернемся в Эдинбург.

Она просияла.

— Работая вместе, мы добьемся успеха. — Она начала расплетать косу. — Как только шкатулка будет у нас, мы освободим Ровену.

— Будь я проклят, если я позволю Энистону дешево отделаться.

— Не надо его недооценивать, — резко возразила Мойра. — Он жесток и расчетлив. Ему нравится причинять боль. Ровена… — Ее голос дрогнул, но она сделала глубокий вдох и сказала со слезами на глазах: — Я не могу рисковать ее безопасностью.

— Ты действительно думаешь, что он может причинить ей боль?