— Как мне хорошо с тобой.

— А мне с тобой.

Его руки соскользнули с ее плеч вниз, к талии, а потом ниже, и он прижал к себе ее ягодицы.

Больше ей ничего не надо было. Она расставила ноги, и он чуть не задохнулся от того, что она медленно впустила в себя его твердую плоть. Опершись руками по обе стороны его тела, она начала ритмично двигаться вверх-вниз. Роберт обхватил ее за талию, пытаясь немного умерить ее пыл, боясь, что его не хватит надолго. Он приподнял ее бедра и глубоко вошел в нее.

Откинув голову, она впилась пальцами в его плечи, поддаваясь взрывам наслаждения.

На лбу Роберта выступил пот — он пытался сдерживать себя. Когда Мойра тяжело опустилась на него, он перевернул ее на спину, не прерывая контакта. Она обхватила его ногами, и Роберт начал двигаться, не спуская с нее взгляда. Глаза Мойры были закрыты, но выражение экстаза не сходило с ее лица. Она двигалась в том же ритме, что и он. Ее белая кожа блестела, губы припухли от поцелуев. И все это принадлежало ему.

Эта пьянящая мысль подгоняла его. Движения становились все быстрее. Сердце стучало в бешеном ритме, все тело покрылось испариной.

Она неожиданно выгнула спину, схватила Роберта за плечи и выкрикнула его имя. Он содрогнулся от того, что его окатила волна жара. В последнюю секунду Роберт освободился и скатился с нее, расплескивая сперму.

Мойра лежала рядом, положив ладонь ему на грудь.

— Это давно должно было случиться, любовь моя, — шепнула она.

— Да.

Они лежали рядом, пока их дыхание и тела приходили в норму. Роберт не мог представить себе момент, когда бы он чувствовал такое удовлетворение. Солнце приятно грело, снизу доносились звуки расставляемой на столах посуды. Аромат лаванды, исходящий от Мойры, успокаивал его, и он понял, что, если бы не мысли об освобождении Ровены, он мог бы остаться здесь и забыть о том, что существует мир.

Но разве можно забыть о Ровене?

Мойра, по-видимому, думала о том же, потому что она повернулась на бок и очень серьезно сказала:

— Если мы должны предстать перед Россом любящей супружеской парой, то все, что сейчас произошло, было неплохой идеей.

Роберт засмеялся:

— Ты права. — Игриво поцеловав ее в нос, он встал и подошел к умывальнику, чтобы вытереться полотенцем.

Потом стал собирать с пола свою одежду.

— Галстук порвался — Бюффон будет расстроен.

— Я уверена, что мою сорочку тоже нельзя будет надеть.

— Значит, мы квиты. Мой галстук против твоей сорочки.

— Хорошо, что это галстук, а не камзол. Я знаю, как ты их ценишь. — Она села, прикрывшись простыней.

— Их шьют по специальному заказу, они очень дорогие. Но если бы мне пришлось выбирать между лучшими камзолами и тем, что произошло, камзолы проиграли бы.

— Рада, что меня оценивают так высоко. Я отдала бы за это даже две сорочки.

Он хихикнул и начал одеваться.

— Нам всегда было хорошо в постели.

— Да, в этом мы подходим друг другу. — Она подтянула колени и обхватила их руками.

Он наблюдал за каждым ее движением.

«Боже, он думает о том, чтобы вернуться в постель». Она снова легла на бок, удивившись, что ее тело все еще трепетало от наслаждения.

Он начал натягивать брюки, при этом выражение сожаления не сходило с его лица.

— Мне бы хотелось провести утро в постели, но слуги скоро принесут твою ванну. К тому же до того как мы поедем, мне надо продать пару лошадей.

— О!

— Я отослал людей Энистона, но у меня остались его лошади, — усмехнулся он. — Я надеюсь, он расстроится, что лишился их.

Роберт надел сапоги и камзол.

Она наблюдала за тем, как он швырнул в угол разорванный галстук, потом отодвинул в гардеробе один чемодан, чтобы достать другой. Со спутанными волосами и в расстегнутой рубашке он все равно выглядел элегантным.

«Он всегда ведет себя так, будто ему все равно, что о нем подумают. Нет силы мощнее, чем неподдельное равнодушие».

Он достал новый галстук и, завязав его несколькими привычными движениями, заколол его булавкой с сапфиром. Потом заправил рубашку, разгладил жилет и провел пальцами по волосам.

Она была немного недовольна тем, что Роберт мог так быстро переходить из состояния растерзанности в идеальное. Ей понадобилось бы не менее часа, чтобы просто высушить волосы.

Взяв шляпу, он открыл дверь.

— Я вернусь, как только распоряжусь насчет продажи лошадей. Здесь поблизости живет фермер, который, по словам хозяина гостиницы, как раз хочет купить чистокровных лошадей, так что я долго не задержусь.