— У меня в отеле хозяйка еще человека ищет. Не хочешь пойти?

Ксеня отмахивается:

— Франсуа не согласится, чтобы я не дома ночевала.

— Подозрения замучают?

— Один спать не хочет. И подозрения. На свадьбе сказал брату: «Я на этот брак надежд не возлагаю».

Когда тридцать лет разницы с невестой, какие уж надежды.

— Обидно, он ведь в мои чувства не верит. Родственники напели, что русская зарится на его состояние.

— И ждет не дождется, пока он в ящик сыграет.

— Марина! Не говори так!

— Это не я говорю, это Корто.

Денис мимо истории с Франсуа пройти не смог. Причем объект его насмешек — не старец, а Ксеня: «Ежу ясно, что торчать с маман и отпрыском в клетушке на окраине Екатеринбурга не так забавно, как в девяноста метрах с видом на парк Монсо. Да и присмиревший (временно, временно!) ловелас кашляет так, что явно метит туда, где воздух чище и ангелы роятся».

Странно, но Ксеня на Корто не обижается. Он ей симпатичен.

— Видишь, и у Дениса такое же впечатление. А я ведь Франсуа люблю. Хотя и не верю ему. Не меняон искал, а просто — молодую и веселую.

Марина хмыкает:

— Как можно любить того, кому не веришь?

Ксения поднимает на Марину спокойные глаза.

— Ты это лучше меня знаешь.

Короткий звонок — издалека, из другой Вселенной. Звякнуло деликатно. Потом снова. Марина села на матрасе, не соображая — то ли послышалось, то ли приснилось, то ли и правда надо идти открывать. Без четверти два, заснула недавно, противно вот так из сна выпадать.

За дверью маялись две фигуры.

— Простите, я вас, кажется, разбудил.

Провела ладонью по лицу:

— Ничего.

— Мы хотели узнать… у вас есть свободная комната? На одного?

Вид респектабельный, а комнату на одного просят.

— У нас не положено…

Секундное замешательство.

— Нет, нет, нет — замахал руками, — это для мсье, — кивнул на товарища. — А есть с окнами во двор?

Пока оформляла, они стояли у стойки, разговаривали. Тип, который оставался на ночь, плотный лысый бородач, сказал, что завтра переедет в отель в Везинэ с забавным названием «Таверна Трех Ступенек». По документам он числился проживающим в Каннах.

Бородач ушел — шумно зевал, поднимаясь по лестнице. А тот, другой, продолжал топтаться у стойки.

— Мы ужинали в «Бофинже» — знаете ресторан «Бофинже», возле Бастилии? А потом я не в ту сторону вырулил. Мсье, — кивнул на лестницу, — чуть не заснул над тарелкой. — Изобразил посапывающего Бородача. — Самолет, весь день работа, плюс вина выпили. Я заметил ваш отель и подумал: пусть тут переночует, у него все равно завтра дела в городе.

Мелькнула мысль: зачем он это говорит? Опять сон прошел.

— Так что простите за беспокойство… Вы, наверно, студентка, утром — на учебу…

Марина пожала плечами:

— Клиенты и в три ночи возвращаются. — Улыбнулась: — Какая учеба в августе?

Когда этот человек замолкает, в нем что-то меняется. Но вообще-то он не замолкает.

— И верно! А на кого учитесь?

— На графического дизайнера. Отучилась, работу ищу.

— Найдете! Это невероятно интересно… А что за школа была?

— «Креаполь».

— Ммм…

— В метро, может, видели афишу — бульдог держит в зубах перо.

— Я не езжу на метро. Простите…

Искреннее «простите»; не прозвучало как «Я вот такой весь из себя бизнесмен. Сдохну в пробке, но в подземку не полезу».

Секундное замешательство.

— Я пойду, спасибо вам.

— Пожалуйста, — Марина встала.

Взялся за ручку двери:

— Обещайте мгновенно заснуть. Иначе у меня будут муки совести.

Откуда только она свои завиральные идеи берет. Всегда говорил: у тебя в голове два одиноких нейрона как встретятся после долгой разлуки, сразу какую-нибудь ересь на радостях выдадут. Вот свеженькое: «А если меня автобус переедет, ты со мной не останешься?» То ли утвердительно, то ли со знаком вопроса. Поинтересовался: «А ты? Если автобус выберет меня?» С этими автобусами никогда не поймешь — кого им надо. Говорит: «Я — останусь», весомо так. Иными словами — «А ты — нет. Отморозок». И такой во всем этом скромный трагизм, прямо чуть было не прослезился.