— Мир тебе, — степенно произнес Килимон и вытянул вперед руку. Шамаш поцеловал ладонь с обеих сторон, его колючая борода царапнула кожу.

— Прошу прощения за беспокойство, господин.

— Ничего страшного. Не ты первый.

Шамаш удивился.

— Как? — не понял он.

— Вон, посмотри-ка. — Килимон указал на летучую мышь. — Раньше тебя влетела. — Он смотрел на мышь, надеясь, что она расправит крылья, но та, похоже, уже заснула. — Мы многим обязаны этим зверькам, без них бы нас комары совсем заели. Я даже думаю, не приручить ли одну. Гоняла бы мошкару в моей комнате.

— Прошу прощения, господин, но у меня к тебе дело важное и неотложное.

— Неужто ты еще нуждаешься в моих скромных советах?

— Господин, в мире происходят ужасные события. — Шамаш махнул рукой в сторону двери, как будто эти события происходили в храмовом саду. Жест этот всколыхнул рубаху Шамаша, и Килимон увидел на шее помощника огромный амулет. Золотое солнце, серебряный полумесяц и в центре такой большой изумруд, каких Килимон еще не видел.

Килимон замер. Шамаш всегда с готовностью тратил металл, но… Неслыханно! Откуда он взял такой камень? Если этакое происходит у него под носом, что же тогда творится в городе…

— Мне кажется, что сначала следует поинтересоваться, что происходит в самом храме, — сухо заметил верховный жрец.

Шамаш опустил руку, брелок нырнул под рубаху.

— Нифилимы оставили Иссохшие Холмы, они уже в Шинаре. Идут на Кан-Пурам. Захватили Акшур, население перебили и увели в рабство.

— Откуда такие сведения? Кто тебе сказал?

— Изин и Доран.

— А ты не задался вопросом, для какой надобности жрецы Каллы распускают такие слухи?

— К ним обратился человек по имени Андер, — продолжил Шамаш, не отвечая на вопрос верховного жреца. — Они привели его ко мне. Этот человек сбежал из Дагонора и Акшура. Я видел его, слышал его рассказ. Я верю ему.

— Нифилимы… — Килимон презрительно скривил губы. — Грязепоклонники. Слышал об их боге? — Верховный жрец презрительно фыркнул. — Они с трудом одолели кенанитов. Войско у них слабое и малочисленное.

— Они захватили дикарей и гонят их перед собой. Мудро было бы…

— Ты меня учишь мудрости? — Килимон вспыхнул от гнева. Хуже всего то, что Шамаш не понимает, сколь далеко отклонился он от тропы праведности. — За мудростью обращаются к богам, а не к златокузнецам.

Шамаш прижал руку к груди. Замечание Килимона его явно задело.

— Мудрый не отвлекается от темы спора.

Килимон скрипнул зубами, еле сдерживая поток брани.

— Изин и Доран ждут у храма. Андер с ними. Я пообещал представить их тебе, господин.

Шамаш поздравил себя с успехом. Мало кому удавалось заставить верховного жреца Молоха промолчать.

— Введи, — проронил сквозь зубы Килимон и опустился на свою табуретку. Гнев его не угас. Расточительство Шамаша не должно более оставаться без последствий. А его наглое поведение, вызов верховному жрецу… Его следует одернуть ради его собственной души и для блага храма.

Шамаш вышел и вскоре вернулся с тремя посетителями. Изин и Доран, войдя в помещение, поклонились.

— Благодарим тебя, господин, за разрешение войти в неурочный час, — степенно промолвил Доран. Давно не видел его Килимон, седины в бороде Дорана за это время заметно прибавилось.

— Просим прощения за визит без предупреждения, — добавил Изин.

Андер не кланялся и ничего не говорил. Он стоял позади жрецов в своей странной хламиде, из-под которой виднелось лицо, белее которого Килимон в жизни своей не видел.

— Оружие в молитвенном зале! — Килимон указал на кинжал Андера. — Ты, очевидно, неверный, но следует уважать чужие обычаи.

— Прошу прощения, если мой нож тебя обижает, но я не расстанусь с ним. Я поклялся, что не оставлю оружия, пока нифилимы не разбиты.

— И ты, разумеется, тот самый человек, которому суждено их победить.

— Я их жертва. Я был их рабом. Теперь я должен их уничтожить. Или погибнуть.

— Господин, — вмешался Шамаш. — Это Андер, человек, о котором я тебе говорил. Он сбежал из Дагонора и дрался под Акшуром. Он хочет рассказать тебе о Нифилим.

— Что ж, рассказывай свою историю, молодой человек.

Андер начал с самого детства в горах к северу от Акшура, с истории своего пленения. Подробно описал труп Дария. Рассказал о рудниках, о планах побега, об их осуществлении. Не упомянул, правда, о том, как использовал Кадима, чтобы замести следы. Изин попытался было придать повествованию другое направление, но Андер не обратил на него внимания. Он описал битву под Акшуром, смерть Сокола и разграбление города. Закончив, он скрестил руки на груди и замер.