Шрифт:
— А мать не заставляет?
— Нет. Она и сама не молится. Там, в городе, где мы собирались, она молилась, а дома никогда не молится. И я не знаю, почему так.
— Получается, что и верит она богу и не верит, — проговорил Валерка. — Но разве можно сразу и верить и не верить? А, Юрк?
— Не знаю.
— Странно.
— Знаете, мальчишки, какие я стихи читала… там? — спросила вдруг шепотом Катя, придержав ребят. Они уставились на ее физиономию, выражавшую какую-то решимость, какое-то торжество. — Таких стихов вы никогда не слышали, их и в наших учебниках нет. Слушайте:
Господь, я бедное дитя, Я слаб, где сил мне взять? Тебе служить желал бы я — Не знаю, как начать…— Опять про бога, — равнодушно заметил Юрка, ожидавший чего-то иного. — Чепуха.
— А вот, — сказала Катя. — Как это?.. А-а…
То жизни счастья призрак ложный Всегда кружил тебя во мгле. И забывал ты, прах ничтожный, Что ты — прохожий на земле.— Тоже чепуха, и притом непонятная.
— Я вот тоже знаю стихи, которых нет в наших учебниках, — проговорил Валерка и тут же продекламировал:
Пока свободою горим, Пока сердца для чести живы, Мой друг, Отчизне посвятим Души прекрасные порывы.Пушкина, Александра Сергеевича. Во стихи!
— Законные, — сказал Юрка. — И еще у Пушкина есть про то, что поповскими кишками передавят царей. Тоже законные стихи.
Они снова медленно двинулись по дороге. Девочка, склонив голову, о чем-то размышляла, затем проговорила, не поднимая лица:
— Я и не говорю, что те стихи хорошие. Я их боялась, а сейчас почему-то не боюсь… Ну, вот и мой дом. — Катя вошла во двор, затворила калитку и некоторое время смотрела через планки на мальчишек. — Ну, вы ступайте.
Но едва мальчишки повернулись и пошли обратно, как вдруг Катя крикнула:
— Юрк! Юрк! — Она выскочила на дорогу и догнала ребят. — Я совсем забыла… Мама меня вчера спрашивала, как, говорит, понравился имениннику подарок или нет, а я только глазами захлопала.
Юрка рассмеялся.
— Ты хоть нашел его? — спросила девочка.
— Нашел. Это книга.
— Хорошая?
— Законная. Вот такая… Только ведь книги положено подписывать: на память тому-то от того-то.
— Ну, я потом подпишу.
— Конечно.
— Когда ты прочитаешь. Ты уже начал читать?
— Нет еще.
— Ну ладно, идите.
На обратном пути Юрка подумал, что эту «Советскую оперу» придется, наверное, перелистать или даже прочитать в ней две-три страницы, чтобы знать, о чем там речь.
Юрке на миг взгрустнулось, но тут он увидел впереди сугроб и живо решил пихнуть в него Валерку, а то он что-то задумался. Да и вообще в последнее время что-то все часто задумываются.
Глава третья
ВАЛЕРКА УЗНАЕТ СЕКТАНТА
У Аркадия близилась сессия. Он стал возвращаться из института поздно, часов в десять-одиннадцать, усталый и нахмуренный.
— Туго, брат, — говорил он Юрке, сжимая себе виски и закрывая глаза.
— Очень туго?
— Порядком. Зачеты, чтобы их…
Когда Аркадий говорил: зачеты, сессия, все понимали, что это ответственно и трудно. Василиса Андреевна готовила вечером что-нибудь повкуснее, специально для него. И, когда Аркадий спрашивал, а что ели они, мать отвечала, мол, то же самое и грозила Юрке, который тыкал себя в грудь пальцем, что и ему надо такого же вкусного.
— Ты еще нахлебник, — говорила она после Юрке.
Мальчишка сердился, но переживал несправедливость молча.
Как-то Аркадий принес лыжи и, поужинав, начал собираться.
— Ты куда, Аркаша? — спросил Юрка.
— Покатаюсь. Хоть проветрюсь немного, а то голова трещит, как арбуз.
— На насыпь?
— На насыпь.
— У! И я пойду.
— Пойдем.
— Ура! — запрыгал Юрка. — А Валерку можно позвать?
— Зови.